Вселенная Тарантино
Интермеццо из джоу-дроппинг книги Александра Павлова “Бесславные ублюдки, бешеные псы” — онтология Квентина Тарантино от Big Kahuna Burger до Nazisploitation: “Зададимся вопросом: если на Вуди Аллена повлиял Ингмар Бергман, а на Брайна де Пальму — Альфред Хичкок, то существует ли такое же мощное моновлияние на Квентина Тарантино? Совершенно точно нет. У Тарантино есть узнаваемые сцены или кадры из огромного количества фильмов — от Серджио Леоне до Ринго Лэма, от Альфреда Хичкока до Серджио Корбуччи, но нет такого режиссера, который был бы для Тарантино путеводной нитью.
Пляжное чтиво
Топ лучших робинзонад для городских разбойников. В 1709 году на одном из островов архипелага Хуан Фернандес в Тихом океане был обнаружен шотландский матрос Александр Селкирк, проведший в полном одиночестве на необитаемой земле более четырех лет. История Селкирка, творчески переосмысленная Даниелем Дефо, легла в основу первого «подлинно английского романа» «Робинзон Крузо» (1719). А тот, в свою очередь, стал родоначальником целого жанра приключенческой литературы, названного в его честь — о перипетиях выживания героя на необитаемом острове вдали от цивилизации.
Вскрытие покажет
Книга Алексея Решетуна «Вскрытие покажет: Записки увлеченного судмедэкперта» рассказывает о ежедневной работе судебно-медицинского эксперта, смерти и трупах. Автор делится историями из своей практики и на пальцах объясняет, чем судмедэксперт отличается от патологоанатома, как проводится вскрытие и осмотр трупа, какие бывают травмы и как их избежать. С разрешения издательства мы публикуем «травматологическую» главу из книги, которая несомненно заинтересовала бы Джеймса Балларда — о том, как технический прогресс (в лице пресловутой «Кристины» Стивена Кинга) широкими мазками отпечатывается на холсте человеческого тела.
Бессмертие литературы
Вот уже больше ста лет философы, литературоведы и критики рассуждают о смерти литературы. А в чем, собственно, заключается ее смерть? Большинство сходится на том, что литературу потеснило и отодвинуло на задний план кино. Конечно, если постоянно посещать всевозможные фуршеты, как это и делает большинство современных критиков, то поневоле придешь к подобному выводу. Потому что посвященные премьерам фильмов мероприятия просто несопоставимы по своему размаху с теми, что устраиваются в связи с выходом книг.
Латте и «критика капитализма»
«Настоящие» левые не участвуют в политической борьбе. Они сражаются с капитализмом с помощью ярких обличений, лучшие из которых создаются в кафейнях «Старбакс». В конце концов, именно так делает Славой Жижек. Он критикует абсолютный консюмеризм, предлагаемый «Старбаксом»: вы немного переплачиваете за кофе, зато полученная прибыль пойдет голодающим детям Африки, — в этом случае потребителю, то есть вам, не будет стыдно за то, что он живет в роскоши, в то время как где-то на планете люди умирают от голода.
Кем НАНН: оседлай волну
Кем Нанн — отец жанра серф-нуар, автор шести книг о серфинге, сосценарист загадочного сериала «John from Cincinnati» и «Deadwood». Он с юности увлекался серфингом, работал на лодочной станции, а в тридцать лет пошел на курсы писательского мастерства, отучился и написал свой первый роман — «Оседлай волну» (1984). Персонажи книги — серферы, байкеры, шлюхи, состоятельные сатанисты, сутенеры, реднеки и панки — катаются на досках, дерутся, снимаются в порно, употребляют наркотики и красиво спускают свои жизни в унитаз.
Джонатан САФРАН ФОЕР: собачье рагу
Убейте собаку среднего размера, опалите мех над горячими углями. Осторожно снимите шкуру, пока собака еще теплая, и отложите в сторону (может быть, она пригодится для приготовления другого блюда). Нарежьте мясо на кубики размером 2,5 см. Маринуйте мясо 2 часа в смеси из уксуса, соли, черного перца горошком и чеснока. Поставьте широкий казан на открытый огонь и обжарьте в нем мясо на растительном масле. Затем добавьте репчатый лук и нарезанный ананас и быстро обжарьте, часто помешивая. Приятного аппетита, новобрачные!
Роберт СИЛЬВЕРБЕРГ: вертикальный мир
Если обратиться к золотому периоду Сильверберга, обнаружатся: сюрреалистический травелог за гранью добра, зла и психотропов; зубодробительный шизо-триллер о внутричерепных похождениях скульптора-насильника; едкая сатира на оккультные поиски, замаскированная под молодежное роуд-муви; и отдельного упоминания заслуживает пугающе психологичный роман о стареющем телепате, в котором автор, играючи, дает в ро…, простите, дает фору самому Филипу Роту.
Хосе Антонио Марина: поверженный разум
Роберт Земекис, экранизировавший роман Уинстона Грума «Форрест Гамп», внушил миллионам, что глупость — это благословение с небес. Ведь глупый, словно ангел, находит счастье среди ящериц, роботов и не видит трагическую суть вещей. Хосе Антонио Марина утверждает обратное. «Глупость — это беда, а ограниченный разум — это поверженный разум», — пишет он. ЧЕГО? Сделать человека счастливым не входило даже в план сотворения мира. Великодушно простим старца за его маразм.
Эли ПАРИЗЕР: что скрывает от нас Интернет
Стена фильтров ограничивает пространство случайных контактов, дающих нам озарения и возможность учиться. Творческие мысли часто вспыхивают благодаря столкновению идей из разных наук или культур. Когда соединяются знание кулинарии и физики, на выходе мы получаем антипригарные сковородки и индукционные плиты. Но если Amazon считает, что меня интересуют поваренные книги, он едва ли покажет мне материалы по металлургии. И под угрозой не только случайные открытия.
Питер ГЭБРИЭЛ: молчание ягнят
В 1974 году, в золотой период арт-рока, когда хорошим тоном считалось понтоваться концептуальностью пластинок, небезызвестная группа Genesis во главе с Питером Гэбриэлом записала двойной альбом «The Lamb Lies Down on Broadway», который я сам не слушал и врагу не посоветую. Во время рекорд-сессий Гэбриэл написал рассказ, центром повествования которого выступают духовные странствия молодого пуэрториканца Раэля, живущего в Нью-Йорке, и его попытку утвердить свою личность и свободу.
Томас ПИНЧОН: радуга тяготения
Некоторые ждут в одиночку, некоторые делят невидимые комнаты с другими. Да, невидимые — какое значение имеет на этом этапе меблировка? Под ногами хрустит самая старая в городе грязь, последняя кристаллизация всего, что город отверг, чем он угрожал, что лгал своим детям. Каждый слышал голос, который, казалось, обращался только к нему, говоривший: «Ты же не верил на самом деле, что ты спасен. Чего уж там, мы все знаем, кто мы сейчас такие. Никто никогда не побеспокоится спасти тебя, старина…»
Филип Дик: воспоминания оптом и в розницу
В преддверии премьеры очередного провального ремейка я решил пройтись по олдскулу, т.к. далеко не каждый «старый школяр» знает, что культовая картина Пола Верховена «Вспомнить все» с участием Арнольда Шварценеггера имеет литературные корни. Еще в 1966 году некто Филип (со странной фамилией Дик) написал рассказ «We Can Remember It for You Wholesale», сюжет которого лег в основу сценария. Сценарий фильма находился в разработке более 10 лет, поэтому претерпел большие изменения.
Нил Стивенсон: четвертая глава
Вариант книжного ада от Нила Стивенсона. Отрывок из романа «Анафем»: «Затем я взялся за Книгу. Поскольку единственное её назначение – мучить читателей, чем меньше я о ней расскажу, тем лучше. Изучать, переписывать и зубрить Книгу было худшей формой епитимьи… В Книге смысла не было, что превращало её в самую ненавистную из епитимий. Она содержала двенадцать глав. Как в шкале землетрясений, их убойная сила росла экспоненциально, то есть шестая глава была в десять раз хуже пятой».
Антон ЧЕХОВ: о женщинах
Каждый младенец с пеленок знает, что мы несем веселье в дома простых россиян. А если уж и грешим употреблением крепкого или обидного словца, то исключительно в воспитательных, благородных и терапевтических целях. Вот мой тёзка, Антон Павлович Чехов, тоже не чурался эпатажа, поэтому цинично глумился над прекрасным полом. Не подумайте, что и мы против женщин. Мы вообще против всех. На дворе 21 век и женщина имеет право делать все, что ей захочется. Лишь бы это было вкусно.
Страшные повести для бесстрашных школьников
Эдуард Успенский — папа Чебурашки, «евразийского» аналога атлантического Чубакки, — в коллаборации с Андреем Усачевым издал книгу под названием «Жуткие детские страшилки», в которой скомпилировал детские ужастики, кэмпинговые хорроры и народные слэшеры. Эта книга — еще один кирпич сюрреалистической реальности 90х, когда братки мурчали по-фене на стрелках днем, а ночью смотрели Твин Пикс и Агентство Лунный Свет, жуя Stimorol и прихлебывая чай Pickwick.
Джеймс БАЛЛАРД: ноль
Вас беспокоит вполне законный вопрос: откуда у меня эта безумная, фантастическая способность? Уж не столкнулся ли я, следуя по стопам приснопамятного доктора Фауста, с нечистым? А может, ее источником стал некий странный, диковинный талисман – глаз идола или мумифицированная обезьянья лапа – найденный мной на дне старинного сундука либо полученный по наследству от умирающего моряка? Или, опять же, я обрел ее собственными усилиями, исследуя таинства черной мессы?
дневник Скобы Нины Павловны
Скоба Нина Павловна. Одинока, самодостаточна и неприступна. Сестра Давыдовой Зинаиды Николаевны. Божий одуванчик в поле человеческой подлости и борец с невежеством людским: «Утром на рынке нашла пакет конфет. Есть сама боюсь, пойду детей угощу или со второго подъезда кого. Один вон вчера до двух ночи в подвале бурки шил, сидел, а я переживаю, что воры заберутся, пока он сточит там. Вдруг колонку старую на медь унесут или огурцы мои. Тут алкашей много на такое дело… Пойду и их угощу».
похвала ненависти
Я ненавижу вегетарианцев. Все они безмозглые кретины. Ими нужно топить печи. Кто в здравом уме откажется от сочной мясной жратвы? Обычно вегетарианцы это либо жалостливые дохляки, которых часто били и унижали в детстве, либо толстухи на диете. Маменькины сынки не едят животных. Сострадательные бабенки тоже не жрут мясо, потому что они любят животных и ненавидят мужиков. Мясо же – еда для настоящих мужиков! Без сомнений, все вегетарианцы завидуют тем, кто ест мясо.
рита хейворт или побег из шоушенка
Я из числа тех самых славных малых, которые могут достать все. Абсолютно все, хоть черта из преисподней. Такие ребята водятся в любой федеральной тюрьме Америки. Это не означает всяких контрабандных штучек типа травки или сигарет, хотя эти пункты, как правило, возглавляют список заказываемых вещей. Хотите – бутылочку бренди, чтобы отметить выпускные экзамены сына или дочери, день вашего рождения или Рождество, а может, и просто выпить без особых причин.
Вячеслав МАЙЕР: чешежопица
Тюрьма – особый топос, имеющий собственный уникальный дискурс. Наиболее очевидно это в отношении России. Эта страна – сплошная зона. Здесь тебе порвут фуфло за то, что читаешь книги или носишь очки. Тут тебя натянут на хрящ любви по любой причине, нагнут в толкан и опомоят. В России влачат гнусное существование стада терпил и чертей, а кто не мент, тот блатной. Лучше бы этой страны не было, но тогда, вряд ли бы появились на свет замечательные наблюдения Вячеслава Майера.
Альбер КАМЮ: разврат
В известном смысле я всегда погрязал в разврате, никогда не переставая при этом мечтать о бессмертии. Да я просто умирал от жажды бессмертия. Я слишком любил себя и, разумеется, желал, чтобы драгоценный предмет этой любви жил вечно. Но ведь в трезвом состоянии ты, немного зная себя, не видишь достаточных оснований к тому, чтобы бессмертие было даровано какой то похотливой обезьяне, а, следовательно, надо раздобыть себе суррогаты бессмертия.
for sale: baby shoes. never worn.
Они идут к космической ракете и отправляются в полет. Ракета крутится в воздухе и разбивается. Они видят еще больше огненных шаров и пенсильванский ясень, они оглушены. Они одни на этой планете. Тут есть только огненные шары. Они спасли из ракеты свои костюмы и снова надели их. Сейчас, в своей огнеупорной одежде, они могут пойти искупаться. Вода брызжет из их ракеты. Они собирают воду в ведра. Они переносят зонды и спутники. Их приходит навестить президент Кеннеди.
Андрей КОРОЛЬ: баклажаниха и прочие мерзости жизни
Ненавижу курящих людей. Все они невыносимо воняют. Конечно, среди них есть замечательные люди. И все-таки моя ненависть к курильщикам недостаточно сильна. Многие из них помрут от рака в жестоких муках. Мне и сейчас это кажется закономерным и правильным. Они будут скулить от боли и молить бога. Курильщик должен умереть. Что может быть приятнее этого, если ты терпеть не можешь табачного дыма? Не сомневайтесь, что им уготована судьба сгнить заживо от метастаз.
Хантер ТОМПСОН: порка
Присылайте мне столько злобных маленьких английских ублюдков, сколько сможете отловить. Это будет хороший бизнес. Просто загрузите их в самолет – с каждым должен быть чек на десять тонн — и после этого вы сможете со спокойной совестью вернуться к вашему грязному деструктивному бизнесу. Ты, сопливый, лицемерный ублюдок! Если бы у твоего сына были твои инстинкты, он бы застрелил премьер-министра вместо того, чтобы всего-навсего бить окна.
Дерметфак: говно, как миссия поколения
Да, знаю, я выгляжу как сраный отморозок. Жирный, короткий, грязный ублюдок. Что еще можно про меня сказать? Ничего! Я уж лучше поговорю с пидором, чем с коллегой-учителем. Я не люблю, когда люди, измеряя пенис, считают и яйца. Ненавижу это жульничество! В школьном туалете я ссу довольно редко. Я почти всегда ссу на заднем дворе школы или в кабинете физики, потому что мне нравится ссать на чужой собственности. Я не Владимир Мулявин.
Леонард КОЭН: иерусалим крови
Благословен ты, щит падающего. Обернутый своим паденьем, скрытый в своем падении, он отыскивает место, он вбирается в него. Я слышал, как душа моя поет за листиком, сорвал листик, но тут услышал, как поет она за пологом. Я разорвал полог, но услышал, как она поет за стеной. Я разрушил стену, как душа поет против меня. Я возвел стену снова, заштопал полог, но лист обратно посадить не смог. Я держал его в руке и слышал, как душа моя поет могуче против меня.
Эндрю ВАКС: обещание
Эндрю Вакс — один из ведущих американских мастеров «черного романа» и практикующий адвокат в сфере ювенальной юстиции (представляет исключительно интересы детей). Рассказ «Обещание» опубликован в сборнике «Born to be Bad»: Девушка ехала через парк на своем красном велосипеде. Даже не взглянула на меня, но я понял, что внутри она надсмехается. Я сказал ей: привет, но она проехала мимо, будто меня и не было… Я запустил в нее бутылкой. Изо всех сил. Прямо в ебанную ее башку.
Илья МАСОДОВ: проститутка
Зарезанная девочка стала мыслями Парамоныча. Он не мог думать ни о чём, кроме неё, он думал ею, её руками, глазами, губами. Для этого она была ему и нужна: чтобы думать её трупом, потому что иначе думать Парамоныч не умел. И этот процесс мышления был таким же счастьем Парамоныча, как цветение счастьем дерева, при условии, что у дерева может быть своё счастье. Острие ножа упёрлось во что-то на своём пути. Парамоныч перестал думать и начал знать.
Герман РОЛЕДЕР: онанизм
Книга Роледера посвящена мрачному явлению жизни человечества — онанизму. Ни школьное воспитание, ни наблюдение родителей, ни так называемые «специальные наблюдатели» не дают полной характеристики и статистики детей, занимающихся онанизмом. Родители, учителя, большей частью, отделываются неведением, неумением распознавать, как протекает эта порочная болезнь у детей, но нужно было бы каждому из них приобщить себя к тем интересам, которые окружают детский мир.
Михаил ЕЛИЗАРОВ: все детство в одиночестве
Я дегенерат высшего порядка. По лаконичности мысли, тут уж никуда не денешься, я китаец. По концентрации тоскующе-обиженного либидо – малоросская мать-девица, обольщенная в вишневом садочке красавцем москалем. Хожу, плетусь по дорогам с тяжелым пузом, веночек на голове, и чуть что – бегу топиться. У меня ленивые ладони, вместо сердца – спившаяся скрипка, плаксивый рот, вдовьи морщины, лицо сморщенное, как изюм. Путь мой неведом, я бреду дальше чем на хуй.
Маруся КЛИМОВА: femme terrible
У каждого писателя обязательно должна быть хотя бы одна неудачная книга. Лучше всего – вторая. Главное, чтобы плохая книга следовала непосредственно за тем произведением, который имел наибольший успех. Человеческая психология устроена таким образом, что критикам, да и читателями, непременно нужно максимально «опустить» того, кого они недавно превозносили. Никто ведь не догадается, что произведение, которое все готовы растерзать, его создателю абсолютно по барабану.
Джеймс ХЭВОК: белый череп
К рассвету дымящийся лагерь преобразился в гигантскую скотобойню, лишенную стен, дюжины мохилиан четвертованы и разделаны тяжко труждающимися мясниками, что пели и пили рисовую настойку, не прекращая работы, повсюду радостными кострами горели головы, руки и ноги… Та ночь увидала, как пляжи взбугрили барханы пурпурных крабовых панцирей, что почернели по веленью востока, и под этим гибельным катехизисом Драгоценность вздыбила паруса к Занзибару.
Тихон КУБОВ: зубастовка на 48й
Багровых свет двух светил достигает, наконец, скромного убежища из выкрашенного в болотный цвет картона. Эта коробка, в которой тихо сидит человек, установлена на крыше исполинского небоскреба, что венчает тупик Пятой авеню. Величественная тишина сковала мир в преддверии следующей воздушной атаки. Уолесс Игуанович достает из кармана портсигар, вытряхивает из него папироску и прищуривается на слепящие солнца.
Чарльз БУКОВСКИ: вино с яйцами
Я прочитал в The National Enquirer статью под названием «Ваш муж гомосексуалист?». Бывало, Линда говорила мне: «У тебя голос, как у гомика!», на что я: «Ага, сам всегда удивляюсь». Так вот, там было написано: «Выщипывает ли он брови?». Я подумал, что за херня? Я всё время это делаю. И только сейчас узнаю, кто я. Я выщипываю брови… — Я гомик! Окей. Неплохо для The National Enquirer, который сообщает тебе, что ты из себя представляешь.
04_: redneck rampage
деревня — это пиздец. это очень пиздец, правда. я приезжал туда в чистой одежде, аккуратный и сдержанный, но буквально за пару дней дичал и безумел. я был покусан огромной собакой, у меня были вши, я часто напарывался на ржавые гвозди, резался консервными банками, наступал в стекло, играл с мертвыми крысами в «полет навигатора», ловил рыбу руками, а однажды довел нервного соседского мальчика до бешенства и он бегал за мной, размахивая над головой цепью и орал «убью тебя нахуй!»
Марк ТВЕН: разнузданность печати
Я утверждаю, что вину за безобразное положение несут газеты, — если не целиком, то все же в значительной степени. У нас свободная печать, даже более чем свободная, — это печать, которой разрешено обливать грязью неугодных ей общественных деятелей и частных лиц и отстаивать самые чудовищные взгляды. Она ничем не связана. Общественное мнение, которое должно бы удерживать ее в рамках, печать сумела низвести до своего презренного уровня.
Граф ЛОТРЕАМОН: песни Мальдорора
Мальдорор говорит с нами от имени неведомых и всесильных богов языческого пандемониума, от имени такой невероятной беспредельности, по сравнению с которой наша бесконечная вселенная со всеми ее метагалактиками — просто обывательское захолустье. Он вне жизни и смерти, он мастер метаморфоз, его образ — одна из немногих удачных попыток искренне ответить «да» на вечный вопрос о свободе. Но ответ сногсшибателен, Мальдорор слишком велик для человеческого порыва.
Стивен КИНГ: колодец идей
Я полагаю, что я был одним из немногих людей в Соединенных Штатах, которые думали, что восмидесятые были по настоящему забавны. Это было десятилетие, в которе люди решали, что жадность это хорошо и лицемерие было лишь просто другим средством жизни. Это было последнее «ура» сигаретам, небезопасному сексу и всем видам наркоты. Это была пора заключительного распада Поколения Любви и Мира, ухода Большого Копа что, я думаю, было причиной для смеха… либо плача.
Джорджо ДЕ КИРИКО: гебдомерос
Эти два отрывка прозы — первые и последние страницы большой книги «Гебдомерос» идейного праотца сюрреалистов Джорджо Де Кирико. Это его единственное произведение в художественной литературе, помимо тех описаний видений и снов, которые в 1920-х годах печатались в журналах сюрреалистов. Кроме того, Джорджо Де Кирико писал различные рассуждения об искусстве и оставил книгу воспоминаний, которая является вкусной букинистической редкостью.
Японский Леонардо в русском зеркале
Александра Чанцев (критик и японист) прослеживает связь между текстами и судьбами двух писателей, а также влияние Юкио Мисимы на современную русскую прозу через Эдуарда Лимонова. Возникающий по ходу книги вопрос «Когда же Лимонов, стоя на Красной площади перед Кремлем, застрелится?!» исчезает из сравнительного анализа эстетических систем писателей. Требовать от Лимонова стреляться дело веселое, но Чанцев лишает нас идеологического фундамента таких требований.
Кристина РОССЕТТИ: goblin market
Кристина Россетти — одна из самых знаменитых женщин поэтов викторианской эпохи англоязычного мира. Несмотря на тяжелую болезнь, из-за которой она редко выходила из дома, ее поэзия насыщена сильной, пугающей страстью. В 1859 году Кристина пишет «Базар гоблинов», стихотворение, которое становится ее визитной карточкой и сильно пугает викторианское общество. Его запрещали читать юным девицам и даже считали развратным.
Дэвид ЛИНЧ: поймать большую рыбу
Идеи подобны рыбам. Если хотите поймать мелкую рыбешку, оставайтесь на мелководье. Но если вам нужна крупная рыба, придется идти на глубину. Там, в глубинах, рыбы мощнее и чище. Они крупнее и абстрактнее. И невероятно красивы. Я ищу рыб определенного вида – тех, которых можно перевести на язык кино. Но на глубине плавают разные рыбы: для бизнеса, для спорта. Есть рыбы на все случаи жизни.
Чак ПАЛАНИК: кишки
Один мой друг, когда ему было 13 лет, услышал о пеггинге . Пеггинг когда это парня трахают в задницу искусственным членом. По слухам, если стимулировать простату достаточно сильно, можно добиться множества ярких оргазмов без помощи рук. В возрасте 13 лет этот друг был маленьким сексуальным маньяком. Он вечно искал новые пути получения очередного оргазма. Он идет в супермаркет, чтобы купить морковь и вазелин. Чтобы провести небольшое независимое расследование.
Эмиль ЧОРАН: энтузиазм и страдание
Сущностной проблемой любой эротики является поиск изначальной формы любви. Говоря о любви между полами, о любви к Божественному, о любви к природе или искусству мы также говорим и об энтузиазме как форме любви. Я не могу представить себе, что множество эротических форм существует без излучения, сияния и тепла, исходящих из единого истока, который как солнце испускает свои лучи безразлично от природы принимающих их объектов или аспектов форм.
Чарльз БУКОВСКИ: неудачный полет
существует несколько причин запрещения ЛСД: они могут навсегда лишить человека рассудка — но рассудка можно лишиться и от сбора свёклы, закручивания болтов на заводе Дженерал Моторс, мытья посуды или преподавания английского в одном из местных университетов. объяви мы вне закона всё, что сводит человека с ума, исчезли бы все составляющие социальной структуры: брак, война, автобусное сообщение, скотобойни, пчеловодство, хирургия
Жан БОДРИЙЯР: соблазн
Производство только накапливает и никогда не отклоняется от своей цели. Все искушающие иллюзии оно подменяет одной-единственной: иллюзией себя самого, обратившейся в принцип реальности. Производство кладет конец эпидемии видимостей. Но соблазн неизбежен. От пего не ускользает ни один живой человек — не ускользают даже мертвые, благодаря своим именам и памяти о себе.
Андре БРЕТОН: любовная лодка разбилась о быт
Будьте революционером, если вам так хочется. Может быть, вы даже поможете — в меру своих слабых сил — преобразованию мира. Но на другой чаше весов — красивейшая из женщин. Вам хочется знать, удастся ли убедить ее разделить вашу веру в рождение нового мира. Вам хочется знать, не будет ли она противиться и мешать вам отдаваться строительству этого нового мира?
Стивен КИНГ: обратная сторона литературы
Король ужаса подробным образом объясняет, как и зачем он пишет свои книги: «В моих романах мистика появляется не потому, что я так хочу. Я ничего никуда не запихиваю. Оно приходит само. И штука в том, что мне это нравится»
Юрий МАМЛЕЕВ: песни нездешних тварей
«…Моей сверхзадачей в творчестве было раскрытие тех внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Человек может не замечать их, но они рано или поздно проявляются — и в его поведении, и в его духовной жизни, и в его<подсознательных> страхах и надеждах…»
Луи-Фердинанд СЕЛИН: mea culpa
Когда-нибудь это должно же кончиться! Пусть, в конце концов, тебя увидят! Как здорово ты выглядишь! Пусть тобой восхитятся! Пусть тебя изучат! До самых твоих глубин!.. Пусть тебе откроют твою поэзию, чтобы мы смогли бы, наконец, любить тебя таким, какой ты есть! Тем лучше, черт возьми! Тем лучше! И чем скорей, тем еще лучше! Пусть они сдохнут, господа хорошие! И побыстрей! Эти прогнившие отбросы! Все вместе или порознь! Но только поскорей! давай-давай! раз-два, готово! Ни минуты пощады!
Орудия Чарльза БУКОВСКИ
Буковски говорил, очень трудно заставить себя сесть за печатную машинку, оторваться от всяких бытовых хлопот, но если уж садился, то машинка как будто печатала сама. Печатная машинка – это инструмент Буковски, его проводник из мира идей и опыта в мир упорядоченных букв, явленных на бумаге.
Итан КОЭН: Миннеаполитанская мафия
Холодным декабрьским днем 1965 года два человека протолкнулись мимо кассира в конторское помещение пиццерии Эсперанцы. Один, широкий и коренастый, с трудом помещался в своем пальто. У него были рыжие волосы, широкое открытое лицо, он был молод, немного за двадцать. Другой был постарше, темный, высокий и худой латиноамериканец, одетый под пальто в костюм, белую рубашку и узкий черный галстук. Двое встали перед столом Артуро Эсперанцы, владельца заведения.
Тим БАРТОН: поэзия
Книга рассказов “The Melancholy Death of Oyster Boy and other stories” увидела свет в 1997 году. Странные, жутковатые, с особым бартоновским юмором, одинокие и беспомощные персонажи. Мир Тима Бартона — это, как мир Дэвида Линча, за тем лишь исключением, что в мире Бартона можно улыбаться.
Псой КОРОЛЕНКО: пидоры и пидоры
«наши два героя, они были крутые и никто на зоне никогда не догадался что они пидоры. по характеру они оба были крутые мачо. и вот рассказ наш заканчивается тем что наши два героя сидят в каптёрке пьют водку потому что они там уже как блатные стали. им хорошо. они сейчас будут трахаться»
Алехандро ХОДОРОВСКИЙ: Альбина и Мужчины-Псы
Несколько глав из романа Алехандро Ходоровского «Альбина и Мужчины-Псы«: о жизне в рабстве у любви. Язык Ходоровского — автомат на службе пост-сюрреализма.
Итан КОЭН: рассказ из книги «Врата Эдема»
Итан Коэн — режиссер, сценарист, создатель «Фарго«,»Бартон Финк«, «Большого Лебовски» и брат Джоэла Коэна.
Правдивый рассказ об олене-убийце, преследовавшем автомобилистов в штате Мичиган.
Публикация в 11 номере журнала «Esquire«.
Правдивый рассказ об олене-убийце, преследовавшем автомобилистов в штате Мичиган.
Публикация в 11 номере журнала «Esquire«.
Пьер ГИЙОТА: эдем, эдем, эдем
Пьер Гийота неоднократно признавался, что его литературный гений — дитя алжирской войны. Представьте себе нашего ветерана-фронтовика, пишущего про войну вот так, по-простому, без изысков, трогательно и с душой: «длинноголовые солдаты по очереди напрягают ноги, между которыми трепещет плоть, их сосут, сжимают, дрочат».
Маленький демон Алистера КРОУЛИ
Маленький черный демон ухмылялся в своем углу. На улице жабы устроили жуткий пир возле той вещи, ужасной вещи, что валялась в тени старого собора, вещи, которая еще недавно была живым, полным сил существом, а ныне превратилась в темный, раздутый, уже начинающий разлагаться труп. И вот труп лежал в тени старого собора, а маленький черный демон сидел в своем углу, освещенный затихающим красным огнем, облизывал узкие губы, гримасничал и кривлялся, ухмылялся и что-то бормотал.
Валери СОЛАНС: ОПУМ
Больные, неразумные мужчины, те, кто пытается защищаться от собственной мерзости, завидев ОПУМ, надвигающийся на них, в страхе прижмутся к Большой Маме с Большими Теплыми Сиськами, но Сиськи не защитят их от ОПУМ; Большая Мама будет прижиматься к Большому Папочке, который будет сидеть в углу, наложив в свои могучие штаны. Наслаждайтесь зрелищем и плывите по течению к своей кончине.
Борис ВИАН: стихи
избранные стихотворения из сборника «Не хотел бы сдохнуть я«
Мишель УЭЛЬБЕК: жизнь как супермаркет
Мир как супермаркет и насмешка