Чубакка крепко встряхнул свою «мохнорылую собачку» и вытер «углеводные» остатки своих миссионерских деяний о златые волосы вздрагивающей блонды. Кашиикски изощренный аналог неприметно моралистичным действиям некоего Иегошуа с Солнечной системы. После каждого энергичного миссионерства – печально; поэтому следует заняться лохматой рефлексией под мышечный тремор безволосого астеничного тела. Благостному носителю галактической революции скучно, уныло, томительно лишь последующие 5 – 10 минут после яростного прорыва и интеллигибельного инцидента – осеменения разума земной жертвы мутагенными идеями. Харизматическая интоксикация осуществлена. На очереди следующая жертва письменных соблазнов души и волосато фрикционных подкреплений тела. Так было всегда в бытии громадного шерстяного столпа – двусторонняя интенсивная обработка светловолосых «представителельниц», докучливых единиц пиздобратии. Снеси мозг сиськогрудой особи, а затем выеби ее белоснежную оболочку – истовая проекция психофизиологической атаки на расплодившийся феминный плебс. «Ебливая наука». «Этнос» эссенциальных грешниц, того древнего похотливого «рода», чей изъян субституций и эмоциональных недоразумений исправляется лишь… Письмом и Членом. Чубакка, как молчаливый профетический субъект, выведет из земных «поблядушек» всю фоноцентричную грязь, насытив ее свежей текстуальностью и преизбыточностью щекотливых касаний. Совратить письмом, знаковостью, дигитальностью, рыкающе презирая древнюю фонологичность и самовозвеличивший ораторский эстетизм, — далее закрепить это совращение крепчайшим коммуникативным актом телес, физиологическим диалогом. Поэтому рык стоит воспринимать не как чужеродный язык, а как нарративное отображение боеготовности, как эффект пре-уготовления. «Лучше не вступай со мной, принцесса Лея, в коммуникацию, иначе занятно получишь по мелким упругим орешкам под аккомпанемент дуконструктивистского дискурса! Всё будет так же изощренно, первертивно, замысловато, сучка накрашенная!». Здесь отсутствует презрение иль животное высокомерие экзотического монстра к здешней половинчатой «расе» — транжир, ленивых исполнительниц, давительниц прыщей на спинах супругов, ничтожных пергидрольных водителей по занесенным проспектам, и т.п. Нет-нет. Просто надо быть настороже при встрече с этим косматым чудовищем, разлетавшимся по медийным пространствам в поисках интеллектуальной пиздятинки и вооруженным двумя молотами (дискурсивным и пещеристым). Некогда в эпоху пушистой молодости, на пике обрастания опытом, когда блондинистые ягодицы в гедонистичной позе «doggy style» были не только инструментом наслаждения, но и ученической партой, за которой были перечитаны сотни дискурсивных последовательностей, да и бульварных «палпов» тоже, Чубакка пришел к своей межпланетной гипотезе об универсальном бинаризме Письма и Члена. Душа и Тело – что за пошлость?! А вот грамматологическая фалличность – самое то. Вынеси мозг и крепко выеби – постсекулярное кредо нашего обросшего повстанца, ненавистника разнородных центризма и просто добродушного рык(г)ающего великана. Эта довольно странная для землян (с жуткой периодичностью корпящих над конструированием религий и отвариванием «моралина») концепция, к несчастью, усугубилось прискорбным прецедентом в жизни г-на Чубакки во времена запойной молодости – добропорядочного инженера гранат-мин-лимонок и прочих взрывоопасных устройств, жестко контузило. Контузия в свою очередь оказалась моментально цементирующей причиной его идеологических следствий. Контуженность в некотором роде стала параноидальным фактором в его мировоззренческой процессуальности и концептуальных построениях. Несчастная любовь к ионным гранатам сделала Чубакку интеллигибельным сексоголиком, рыцарем Пениса-и-Знака, амбивалентным пророком, мистифицированным охотником за возбужденным клитором и свободными синапсами блондинок.