Roman BLOODLESS: иллюстратор бытового насилия

беседовал Антон КОРАБЛЕВ

Роман Бескровный – экстравагантный космический кадет, способный покорить Луну, энергичный комок артистических амбиций, транслирующий смыслы сквозь поколения. Когда я вижу, как Чуи избивает пенсионера, развлекаясь подобным образом накануне великого праздника (международного дня Чубакки) – внутри меня все теплеет, и я размышляю о том, что не зря машинерия наших желаний и свобода реализуется через художественный язык, благодаря которому мир отдельного человека превосходит границы его реального существования.

— Давай поговорим о идеях! Что тебя вдохновляет?

Мне вообще сложно говорить о вдохновении. Я имею об этом явлении крайне слабое представление. Помню, в детстве было что-то, что можно назвать этим словом, да и то, с натяжкой. С сильной натяжкой. Просто испытывал сильное желание нарисовать что-то очень классное, что-то настолько крутое, чтоб прямо жить расхотелось. Отмочить что-то хотелось, короче. Но, это такое довольно гаденькое желание… Что-то вроде желания подраться после просмотра фильма с Брюсом Ли.

Сейчас я такого не испытываю, и это хорошо. Сейчас в самом процессе обнаруживается какая-то посторонняя сил, которая рулит тем, что потом происходит на бумаге. С тех пор как я понял, что в процесс моего рисования что-то вмешивается, мне стало очень любопытно наблюдать за этим и исследовать это. Именно любопытство к этому явлению и заставляет меня рисовать.

— Персонажи твоих картинок — кто они?

Персонажи моих картинок почти не знакомые мне существа. Только так они могут быть мне интересны. Я хочу сказать, что я их не выдумываю. Точнее, стараюсь не выдумывать. В них пока еще очень много от меня. Но, моя задача себя из них убрать. Это задача, которая требует серьезной работы над собой. Мое эго использует любую возможность, чтобы хоть как-то проявиться. Нужна предельная честность к себе и своим поступкам, чтобы рисование превратилось в настоящее. Это мой путь. Это все про ту силу, которая однажды, вмешавшись в процесс рисования, все больше меня поглощает.

— Что их окружает, в каком мире они живут?

Про мир могу поведать также только то, что обнаружил сам. Я понял про него несколько вещей.
Во-первых, этот мир не заинтересован в том, чтобы быть нарисованным. То есть ему все равно. Заинтересованная сторона тут — я. И нужна, как я говорил, предельная честность и приверженность процессу, чтобы максимально достоверно транслировать его из себя, в наш, материальный мир.
Во-вторых, о нем невозможно составить мнение, руководствуясь нашей логикой и любыми нашими измерительными и вычислительными системами. Именно поэтому сюжеты рисунков кажутся вырванными из контекста. Чтобы приблизительно понять происходящее на рисунке, нужно внимательно всмотреться и почувствовать саму плотность событий, которые изображены. И вообще их качество. Критерий правильности понимания — отсутствие негативных ощущений. В-третьих — человек может обнаружить этот мир в себе и через себя о нем рассказать путем какого-либо созидания. В этом заключается чудо творчества. Это богоподобный процесс. Это самовыражение.






+ + +