the story of how darth vader saved baseball

txt by Антон КОРАБЛЕВ // published 21/12/2010

Извечная причина страданий, крушения надежд и бессилия человечества заключена, как полагает контркультура, в эффективной и высокопроизводительной системе культурного консьюмеризма, предлагающего лучшие условия жизни, идеологию (как правило, лево-либерального направления), чем когда бы то ни было. Другой вопрос, что из-за вопиющей бедности самая доступная для населения (миллионов Вовок и Ванек, размазанных по всей территории православного Пакистана) форма потребления — это, собственно, «культурные продукты». Скоропортящиеся товары на витринах голубых экранов.

chewbakka.com

Смотреть телевизор – дурной тон, считают околоинтеллектуальные массы, окончившие ПТУ. Эта избитая банальность вшита красной стежкой в матрицу их оценочного суждения. Я же считаю, что подавляющее большинство тех, кто имеет наглость именовать себя «интеллектуалом» – цветная туалетная бумага с запахом лаванды (по уцененной стоимости), павшая жертвой контркультурных клише. Я расскажу вам, что такое моветон! Дурной тон – это повторять на каждом углу: «Я не потребитель!», «Я против скотского потреблядства!» или «Я принципиально не смотрю зомбоящик!», нарочито подчеркивая свою левеющую озабоченность состоянием Другого в кубе. Мои размышления вовсе не левеющая марксова ретроградность: я не берусь адвокатировать пролетариат. Пролетариат смердит пивом да рыбой. Брезгую. Моя позиция – позиция дистантного наблюдателя, который не любит ни одних, ни других. Разница между толпой работяг и толпой умников не так велика, как может показаться на первый взгляд. Первые готовы удавиться за blu-ray да миксер на распродаже в ближайшем моле, вторые – за макбуки, айфоны да зеркалки. Но они ни разу не потребители. Их потребление аутентично обосновано законами, прописанными в ангарах Стива Джоббса. У нас в крови уважительное отношение к интеллектуалам, а между тем очень многие из них – настоящие мудаки! Чертовски приятно быть интеллектуалом и наблюдать за всеми мирскими мелочами, пока самого не прихватит за задницу. По сути, вся беда интеллектуалов в том, что они ничего не чувствуют, кроме собственной боли и комфорта. Что, в общем-то, вполне нормально, но гнусно.

chewbakka.com
Пьер БУРДЬЕ: «Доминируемые являются доминируемыми в их собственном мозгу»1

Приведу пример из жизни. Включаю на днях телевизор: «Сосед Поляковых буквально выгрыз потроха Михаила Петровича на глазах его годовалого внука!» [перехожу в режим заппинга и переключаю на другой канал] «Мужчина облил свою беременную жену бензином и поджег. Она не отпускала его праздновать день строителя с друзьями!» [переключаю на другой канал] «Айбоген! Айбоген! Айбоген!» [следующий канал] «Посмотрим, сколько изменений потребовалось пройти от волка к китайскому мопсу, и умножим это количество изменений на миллион!» [далее] «Теории Юэна продолжают изучаться и восприниматься всерьез, несмотря на то, что они основаны на академическом эквиваленте городского мифа!» Поглаживая собаку, выключаю. Такой адской жести не сыскать даже на цензурированных просторах youtube. Разве после подобного десерта мы будем слушать безобразное тявканье юродивых от контркультуры? Более того, интеллектуалы заинтересованы в том, чтобы краснолицый Иван, олицетворяющий серую одномерность бетона, официальный представитель толпы, проживающий по соседству, терял свое время в словесных баталиях с телевизором. Если Иван не будет смотреть телевизор, то, вполне возможно, у него найдется время, чтобы разукрасить несколько интеллектуальных физиономий серией искусных хуков. Мне-то не страшно, я боксом занимался, да и в революционеры не записывался. Но что будут делать очкастые умники, когда дружная бригада Иванов придет насиловать их матерей? Что, в сущности, плохого в телевизоре? Телевидение дано массам, чтобы массы не сдохли от правды. Сатана из телевизора, о котором не раз упоминал Мэрилин Мэнсон, потакая интересам господствующего класса, ненавязчиво контролирует свободное время граждан, навязывая массам буржуазно-уголовную модель потребительской жизни. Нечего тут говорить, да и слов не хватит. И только дельфины с инвалидами вне этой гонки. Пусть уж лучше Иван сидит дома на диване и смотрит «Агента Национальной Безопасности», чем жонглирует пивными бутылками в парке под окнами опорного пункта, поджидая карман, набитый мелочью. Свободное время, которое Иван урывает из трудовой деятельности, он отдает пассивному созерцанию телевидения: Иван не отдыхает, но смотрит, как живут и отдыхают другие в телевизоре, но и те, на самом деле, не живут и не отдыхают, они симулируют труд в осуществлении протезированной иллюзии, в которой воплощается суверенный капитал в момент высшего расцвета. Ваня видит, как герой родственного архетипа побеждает или, наоборот, сдается и погибает.

chewbakka.com

Дэвид Линч никогда не рассказывает, о чем его фильмы, позволяя зрителям вольно интерпретировать их. Да и как можно объяснить Линча Ивану, когда сам Линч (полагаясь на большую рыбу) не понимает, что и о чем снимает? Кинематограф – фантазия, эксплуатируемая в рамках творческой деятельности, а фантазия, как утверждал Карл Густав Юнг, уже содержит в себе ответы на все возможные вопросы. В этом смысле, кинематограф является наиболее очевидным возвращением вытесненного не только на уровне индивида, но и на массовом уровне. У Стэнли Кубрика в «Заводном апельсине» есть сцена, где главного героя воспитывают с помощью документального фильма, смотреть который его принуждают, насильственно открыв ему глаза. Это очень мощная метафора кино как особого (пассивного) вида искусства — достаточно открыть хотя бы один глаз, и ты его уже воспринимаешь.

Столь любимые многими мыльные оперы о непростой жизни криминала – идеальное изобретение лучших умов. Во-первых, форма сериала снижает издержки, связанные с поиском подходящего продукта: Ваня не ломает голову над выбором фильма (следовательно, минимизирует риск разочарования при просмотре новинок). Во-вторых, регламентация самого ликвидного ресурса – времени: 666 серий «Ментов» скрасят не один вечер. Единственное, что может отвлечь Ивана – форс-мажор – пивные оргии с друзьями на стадионе во время футбольного матча, день строителя, etc. Профинансируем съемки сериалов, товарищи?! Слоган: «Наши генитальные сериалы для тех, у кого есть половые органы. Если ты молод(а) и у тебя есть хуй (пизда) — включай телевизор и смотри! 17.5 см в длину, 2.5 см в диаметре, местами б/у, иногда в ж/п…»

Я неспроста сосредоточен на телевидении, т.к. иваны по-прежнему взаимодействуют с более привычными медиа (радио, телевидение, печатные СМИ) и почти не знакомы с Сетью. Иваны всея Руси полагают, что интерактивность — это чаты в интернете, вклоаке, новый рингтон (который можно бесплатно слить за клик по рекламному баннеру), программа Word, рефераты, онлайн-игры да порнушка на бордах. Если в Сети мы все и авторы, и издатели, и продюсеры, т.е. производители контента, то иваны – недопотребители. Им неинтересно, о чем ты там кричишь в своем убогом блоге. Рассуждать об Ивановой жизни с позиции интеллектуального превосходства, как фотографировать бомжей, модно обтекая под формат. Иван — это не то привычное существо, накачавшееся пивом и страданием, чей язык смонтирован на инвективе. Иван – это губка Боб. Его задача – вбирать, вбирать, вбирать, дабы производить больше массы. Все остальные функции, вроде генерации комплиментов и признаний в любви под луной, уже не являются обязательными для их организма, а потому работают в фоновом режиме исключительно с одной, известной всем, целью. Вселенная шепчет им другие слова. До сих пор не понимаю, почему этому не учат девочек в школе. Формула любви — это вазелин! Оставим же телевидение старикам да иванам, негоже обижать пенсионеров от медиа!

chewbakka.com

Я (всеми гонимый2) потребитель на подсосе у увядающей буржуазии. Мною овладел злобно ухмыляющийся дух консьюмеризма. Каждую минуту своего бодрствования я занимаюсь тем, что без устали кручу колесо в подвале у вороватого капиталиста. Желание покорило меня. Телевизор следит за мной. Весь вечер от него пахло фиолетовой радиацией. Нельзя доверять свои мысли людям!

1) «Доминируемые» изначально чувствуют свою ущербность, слабость по отношению к тем, кто доминирует. Высказывая свои обиды, культивируя фантазмы собственного унижения, «доминируемый» признает свою неполноценность по отношению к «доминанту». Даже в своем протесте против доминирования, подчиненный лишь подчеркивает свою зависимость (эмоциональную, интеллектуальную, символическую) от диктатора. Чем более яростная борьба против диктата, тем сильнее становится диктат. Тем сильнее диктат навязывает свои правила игры в общество. Потому как в своей борьбе восставший сам уподобляется диктату.
2) По крайней мере, теми, кто, окончив лесное училище, выполнил short-list от контркультуры: посмотрел «Бойцовский Клуб» Дэвида Финчера и прочитал все книги Фредерика Бегбедера.