Книга Мишеля Уэльбека «Карта и территория» продемонстрировала, что реальный Уэльбек сегодня ничего не стоит. Иное дело – Уэльбек искусственный; голем, оживший благодаря стараниям маркетологов, бренд-менеджеров, копирайтеров и дизайнеров. Каждый новый роман Уэльбека объявляется «последним», «зрелым», «мрачным» и «упадочническим». И еще за каждую его книгу на него кто-то подает в суд. Годами отработанная схема запретов, неизменно повышает продажи в десятки раз. На деле же мы имеем брюзжащего бобо-старика, однажды удивившего мир «Элементарными частицами» и «Лансароте». Но удивлять больше нечем, да и рассказать не о чем. Единственная живая мысль в книге, затерявшаяся среди 400 страниц серой унылости, – чаяния о конце Европы (в лице секс-туристов-педофилов, «отдыхающих» в странах Юго-Восточной Азии) на острие арабского ножа. В этом смысле, шаурма — лучшая аллегория ближайшего заката. Наше будущее — огромный, похожий на мачете, нож в руках арабского кулинара из палатки восточного фастфуда и мясной, источающий аппетитный аромат, столб на жаровне.

Шаурма как эклектика

Шаурма эклектична. Она пришла к нам с Ближнего Востока, но ее корни давно утеряны. Шаурма объединяет общемировые тенденции: ближневосточные традиции, особенности заокеанского фастфуда, российскую уличную торговлю. Шаурма отказывается от рамок культур и стилей, смешивая их в разных пропорциях.

Шаурма как ироничное переосмысление прошлого

Любая шаурма всегда очень иронично относится к прошлым традициям. Шаурма отказывается от установленных годами норм приготовления еды (мытье продуктов и рук перед готовкой, нормальная обжарка продуктов, добавление небольшого количества соусов), переосмысливая их в ироничной манере (как пример: вместо мытья рук — целлофановые пакетики на руках).

Шаурма как хаос

В шаурме заложено стремление к хаосу. Даже правильнее сказать, в рамках постмодернистских терминов — к хаосомосу. Шаурма по природе своей хаотична. Она смешивает в себе мясо, огурцы, майонез, лаваш, капусту, салат, кетчуп и многие-многие другие таинственные ингредиенты в стремлении к первозданной неопределенности.

Шаурма как отказ от бинарных оппозиций

Шаурма наносит сокрушительный удар нашему мышлению, построенному на бинарных оппозициях. Вот только несколько примеров, опровергающих бинарные оппозиции: шаурма готовится не пойми кем и не пойми из чего, но ей не травишься; шаурма заправляется одновременно и кетчупом и майонезом; шаурму нельзя охарактеризовать просто как «вкусно» или «невкусно», точно также никто не может сказать «полезно» или «вредно».

Шаурма как интерконтекстуальность и цитирование

Шаурма не существует как отдельное блюдо. Шаурму можно рассматривать исключительно (!) в контексте других блюд уличного фастфуда. Шаурма чем-то напоминает хот-дог (цитирование идеи смешения мяса и хлеба), чем-то — «Крошку-Картошку» (разнообразие наполнителей). Шаурма прямо цитирует китайский фастфуд «Рикша и Ван» — прямые отсылки к национальному колориту (вспомните «мясо по-арабски»). Таким образом, невозможно отделить собственную сущность шаурмы от бесконечного цитирования и отсылок к другим произведениям фастфуда.

Шаурма как отказ от иерархии и правил

Шаурма не имеет ни определенного рецепта, ни четких ингредиентов. Шаурма отказывается от общепринятых понятий «Вкусность», «Сытность», «Качество». Шаурма существует вне этого. Любая шаурма — шизофренический полет мысли ее автора, состоящий из первых подвернувшихся ингредиентов и цитат из других блюд.

Шаурма как смерть автора

Автором любой шаурмы является безымянный азербайджанец. Автор добровольно отказывается от своего имени, этим он указывает, что его заслуга в создании произведения невелика и что идея шаурмы не принадлежит ему. Он лишь комбинирует цитаты и ингредиенты в произвольном порядке, стремясь к хаосу.

Шаурма как многозначность

Ни одна шаурма не имеет точного толкования. Вы никогда не сможете на 100% определить, что имел в виду автор, создавая ее. Более того, вы не сможете определить, из чего она создана, какие цитаты использовал ее автор.

Шаурма как интерактивность

Любая шаурма подключает вас к толкованию произведения. Потребитель шаурмы вместе с автором постигает ее смысл и ее состав. Каждый может найти в шаурме что-то новое, пользуясь только своей фантазией.