беседовал Антон КОРАБЛЕВ // published 10/02/2010

— Как обстоят дела с J-Lobster и другими проектами, в которых ты принимаешь участие?
Все развивается согласно кармическо-социопатической схеме, прописанной в ангарах ЦРУ. Чем бодрее и мудрее становится музыка, которую мы выдаем с коллегами, тем меньше людской отклик… Jazzlobster (ныне J-Lobster) и Goon Gun движутся к серьезным откровениям… Won James Won, пребывавший пару лет в стадии глубокой заморозки, оттаивает, и весной новая пластинка должна увидеть свет. Это будет революционное, строго ограниченное издание – плеер, наполненный пустотой, идеальная машина отталкивания звука.
— Знаешь, хочу сказать, что сайт Won James Won, который с недавних пор снова в строю, — это маленькое произведение искусства!
Сайт Won James Won — это Всеэлектронная Книга, которую незримо пишет современный Безмолвный Пророк и Кандидат Обскурантистских Технологий Даниил 271. Ведь сайт работает, работает в полную силу уже много лет, но в смещенной, неэвклидовой реальности. В физическом мире работу Пророка воплощает педаль, которую он для меня паяет уже четыре года. Паяет бесконтактно. Мы оба знаем, что в момент, когда она заработает, нам уже не нужно будет «заниматься музыкой», в профаническом понимании. Возможно, мы последуем за нашим коллегой, Принцом Мандвиллом в страну Pro-Dro и Чистых Построений.
— Музыкальные критики в 90-х часто говорили о том, что Jazzlobster — это, в том числе, фанк в стиле Red Hot Chili Peppers. Удалось пообщаться с RHCP после совместного концерта в 1999 году? Как утверждала Тутта Ларсен, Фли вручили в подарок «Абсолют».
Ёбаный Red Hot Chili Peppers, как и 90-е – это клеймо, от которого Лобстеру уже, видимо, не отмыться. «Белый фанк»… Иногда удавалось, но все равно жанр-то — юмористически-релаксационный. Общались мы с господами-перцами, а как же. Очень хотелось пощупать Фручианту за его келлоидные рубцы на руках, но он тогда спрятался под диваном в гостиничном номере. Я многое рассказал Энтони Гнидису, но он пропустил всю самое важное мимо ушей, судя по его автобиографии. Мощная книга, кстати, я хохотал до судорог, когда читал. Ну а Фли… Ему вручай не вручай, но он же юродивый – молится скунсам, пирамидки раскуривает. Все у них закончилось мелкобуржуазным пафосом а ля Eagles.
— Фли — это наш Петя Мамонов, он сейчас весь в православном джазе, с него спрос маленький, а вот биография Энтони Кидиса — концентрированная доза слабительного. Ох, эта серая Москва, эти серые улицы, это серое небо, эти каменные лица. То он фрустрирует от невозможности построить моногамные отношения, то видит себя в образе Роберта Дауни-мл. в экранизации первого романа Брета Истона Эллиса. Что же ты поведал Кидису, о чем он не упомянул в своей биографии?
Думаю, до встречи со мной Кидис все видел в ярких цветах, как под «Моментом». Но когда я рассказал ему про Розовый Штрих-Код Тохикабыча, Черный Холодец и Пятикожие Торвъенабе, он автоматически поставил психоблок, и, чтобы не сойти с ума, погрузился в понос фрустраций. Вообще, я так понял, он по натуре деконструктивист. И нанотрансформер. В его повествовании несколько раз повторяется любопытный мотив: Кидис, невозбранно объебошенный спидболлом, врезается на своей «Веспе» в грузовичок мороженщика, и падает на лицо, которым вспахивает хайвей, затем поднимается, роняя комки эпидермиса и сгустки сухожилий, и снова падает в руки добрых североамериканских самаритян, кои направляют его в клинику для богатых, там его штопают наново, и вуаля: через 8 месяцев обескураживающий ритуал обязательно надо воспроизвести, иначе голова Кидиса сморщится на манер редиски. Это обязательное наказание Вуду для блудливых наркош и сноубордеров – принудительная микроцефалия. Не зря же Бэрроуз не показывался последние 15 лет жизни на улице. Его могли попросту выкорчевывать!
— Ты контактируешь со многими музыкантами: от андеграунда до мейнстримного Эльбруса. Что более свойственно той немытой плеяде работников шумового сегмента – инициация через алкоголь и метафизка Чарльза Буковски или рубцы на руках и гнилые зубы, как у Фрущанте в лучшие годы наркотической зависимости?
Не буду рядиться в одежды дяди Гиляя от нойз-сцены, но кое-кого видел, и в целом, — ребятишки не дураки залить бельма горячей водой. Но когда начинается разбрызгивание сукровицы и джиджиалленовщина, я покидаю здание, как Русский Элвис. Когда последний раз оказался в тру-клоаке для мракобесов-шумоедов, там был один косматый калека с глазом на щеке, у второго росли ногти из ладони, третий как-то мерзко отслаивался. А девицы там, напротив, были опрятные, томные, в смешных колготах, на каком-то янычарском мейкапе… Другими словами — даже в самом обтруханном аутсайдерском вертепе веселее, чем на Эльбрусе Говна и Пыли РФ, среди престарелых снубордистов и доморощенных мистиков с их протухшей травкой-беспонтовкой от Хайль-Кришны.
— Ты принимаешь участие во всероссийском туре IFK 2010?
Да! Я буду читать многочасовые проповеди на латыни перед каждым выступлением, обращать молодняк в самодельной цинковой купели, распылять сладкие масонские аллергены.
— Расскажи подробнее о твоем знакомстве с Диком Валентайном из Electric Six.
Нет сомнений, мы с Диком – астральные братья! Думаю, нас просто поменяли местами, как в том фильме с Эдуардом Мерфи. Произошел ядреный взрыв где-то на периферии ойкумены, империи зла и добра взаимно передублировались, рассинхронизировались и все. Дик так же дико озабочен адским наследием холодной войны, химерой гиперсексуальности, ролью доллара в истории, безжалостным грувом деградации. Альбомы Electric Six — это же учебники выживания, жаль, очень немногие это понимают. Только беспечные американцы владеют этим герметичным, лаконичным Пониманием Момента.
— Почему ты пошел служить в армию, ведь, как уверяет в одном из интервью Пи-Джей, была возможность откосить? Это был осознанный выбор? Расскажи подробнее об этом экспириенсе.
Служба моя была крайне абсурдной, в чем-то похожей на первые десять минут фильма «Таксидермия». Мне повезло – молодость выдалась на то время, когда все эти смехотворные юношеские драмы разыгрывались в реальности, а не в интернетах. Был бы я спокойнее и обладай мозгами, в рядах ВС РФ я бы, конечно, не оказался. А так, в 95-м я понял гораздо больше, чем хотелось. Экспириенс был объемным, пронизывающим, как сейчас говорят, влиятельным. Очень, очень многие иллюзии испарились… Селина я как раз впервые прочитал в пустой казарме, стоя дневальным… Мало что изменилось с 1914го года, оказывается… Меня спасло только то, что я был Первый Эмо на Руси и подсознательно это понимали даже безнадежные подонки.
— Тем, кто укоренен в виртуальную идентичность, повезло меньше?
Они просто не жили! Когда я был еще маленький, то задавал Жарру! Менты меня подвозили строго домой, бомжи приносили сладости, гулящие девки облизывали мою бледную шею и неоновые цесарки плясали вокруг моих легендарных локонов. К тому же я не вылезал из библиотечного буфета университетов. Так что привет вам от трех лиц: моего затянувшегося детства и двух «яиц»!
— Люди в казармах представляют собой концентрированную в пространстве на продолжительное время человеческую массу, изолированную от гражданского общества, собранную механически, насильственно, без учета особенностей и культурных принадлежностей. Все регламентировано общим распорядком, регулярными построениями и прочими средствами тотального контроля. Что происходит внутри этой массы человеческого «концентрата»?
Может быть так устроено в Северной Корее или в Израиле. А у нас в части царил тотальный хаос. Что происходило? Непринужденное общение, активный обмен культурным и жизненным опытом. Я много времени проводил в ротной библиотеке. Ряды книг перманентно редели – потом выяснилось, что мои собратья предпочитали посрамши подтирать жопу страницами писателей-соцреалистов. А вот попробуй кто-нибудь пустить на это дело Есенина, его бы очень жестко отмудохали табуретками. Лично мне долго служила монография про редкие случаи эпилепсии… Жаль, Гришковец тогда еще не печатался…
— После того, как свернули проект «Shit-Parad» на MTV Russia, не было желания сделать нечто подобное в Сети? На примере тех музыкальных топов, которые ты писал для официального сайт IFK, пока тот был жив?
Я не рвался в сатирики, честно говоря. Мне бы хотелось вести неспешные разговоры по какому-нибудь затрапезному кабельному каналу о детском кино Венгрии 70-х, но вот оказался на MTV. Начал покупать яркие шмотки, стричься модно. В общем, классическая история эстетического грехопадения. Ну а топы… Сейчас их только коматозники не составляют… Я тоже что-то там постоянно классифицирую на RateYourMusic, но это все чистая суходрочка. С другой стороны, по образованию я архивист, так что мне можно.
— Петросян стал олицетворением настоящего ректального ада, анального блуда. На мой взгляд, не без твоей помощи. Потом Сергей Лобан, который окончательно демонизировал Евгения Ваганыча в фильме «Пыль». Это тонкая интуиция?
Очередное сомнительное достижение… С чем он там рифмовался, не могу вспомнить… Конечно, Жванецкий поинфернальнее будет, но тренд есть тренд.
— Как ты относишься к доктрине копирайта и, в частности, к свободному распространению музыки в интернете?
Фри фор олл, тотальный фри фор олл. Тут уже нечего обсуждать.
— Тебе не кажется, что роль «телевизора, который надо сжечь», сейчас за социальными сетями?
Я так про телевизор не говорил. Телевизор многим отчаявшимся спас жизнь, им утешались в одиночестве квартир, на уебищных сырых чердаках, в скандинавских тюрьмах. Хотя это в то же время и калейдоскоп тьмы. А мировая паутина может только опутать своей порнографией и воющими котятами, плохими новостями и дурной бесконечностью торрентов. Прошу понять меня правильно, я сам – жертва интернетов и никого не обличаю, я же не группа «Борто». Но я старенький, у меня уже мало радостей. Одна из главных — подрочить в тепле перед монитором и заснуть. И во сне оставлять комментарии на ступенях форумов, как огромный слизняк.
— К тому же, выбор огромен: глубокие глотки, пьяные мамочки, однорукие девушки и царство фистинга, дикие карлицы, похожие на крошку Майка из Твин Пикс, анальный секс с птеродактилем. О чем это я? «If you get married you’re branded», — утверждает Доротеа Таннинг. Ты солидарен с ней в этом?
Конечно, я солидарен с этой удивительной женщиной. «Сексуальная авантюра человечества», как выражался Луи Арагон, — это праздник, который всегда со мной. И все же я предостерегаю неофитов: не обольщайтесь многообразием рубрик в интернетах. Когда закончится ток и потухнет волшебный фонарик, лично мне будет, чем пошелестеть…
— Кто, на твой взгляд, ближе к истине: Оруэлл утверждающий, что «от нас скрывают правду», или Хаксли, который уверял, что «правда утонет в море бесполезного информационного шума»?
Оба правы, но Хаксли актуальнее высказался. Да и писатель он на мой вкус мощнее (хоть и торчок). Русских он, правда, очень не любил. Не хотел их видеть в своей кислотной Аркадии. С другой стороны, т.н. правда таится внутри, и не все ее способны принять.
— Те, кто не способен отыскать правду, сами желают диктата Большого Брата. Что это? Страх перед ответственностью за свою жизнь? Какое бы ты дал рациональное обоснование данному конформному явлению?
Повторяю: те, кто отыскал Правду, вопросов уже не задают. А что касается тех, кто ищет покровительства… Разве могу я бросить в них айпод?! Ведь я сам всю свою жизнь алчу влажного диктата Большой Сестры.
— Веришь ли ты в конспирологические заговоры?
Oh yes! Причем во все сразу.
— Давай поговорим о твоих литературных пристрастиях. Кого бы ты мог назвать своим литературным отцом?
Отцов много… Довольны ли они таким сыном? Сомневаюсь очень сильно. Уж в чем везло, так это в книгах, которые своевременно возникали и откладывались. Из главных… Платонов, Алексей Толстой, Гоголь, Виан, Уэллс, Воннегут, Кортасар, Селин, Лимонов, Пинчон, это те, у кого много и вовремя было прочитано. Ну а так… Может, самая любимая и верная книга – «Дом в тысячу этажей» Яна Вайса, но его же не назовешь из-за этого отцом. Отец должен много, долго рассказывать, застилать горизонт своим авторитетом. Вот из новых суррогатных падре — Роберто Больаньо. Его книга «2666» провела меня через давно уже забытый круг эмоций. Как и «Дикие детективы». Крайне решительно набросал говна на глобальный вентилятор Второй Мировой товарищ Джонатан Литтелл с «Благоволительницами», скоро Ад Маргинем переведет (вроде бы) и многие вздрогнут. Крупные формы, свежая, поразительно разумно конструированная дикость… Еще медленно и мучительно продираюсь сквозь прозу Леонида Леонова, и это я вам скажу, не шуточки. А Кормак Маккарти? «Кровавый меридиан», например, кошмарен уже без всяких. В общем, с книжками не соскучишься, когда ты с ними vkontakte.
— Насколько я знаю, из русских писателей тебе импонирует Михаил Елизаров. Есть еще фавориты?
Я так понимаю, речь о современных? Да как-то не тянет соотечественников читать, не знаю почему. А Елизаров – да, нравится. Нравится, как мужчина, подчеркиваю! Эти волосы… Шутка. Елизаров совершил прорыв, болезненный, конечно, но другого сейчас и быть не может. И для меня он все-таки наследник Платонова, а не Мамлеева и Сорокина. Но это только «Pasternak» и «Библиотекарь» и несколько рассказов. В них, как в магической призме, адская боль и ахуй переливаются в нечто непобедимо искреннее, местами даже брезжит дикая надежда. Я буквально плакал, и дрожал от ужаса, и впервые появилось ощущение, что у моего поколения есть Писатель, а не салонный бумагомарака. Какой там Лотреамон…
— А олд скул? Классики?
Полезно порой вдумчиво перечитать «Историю одного города»… И вся эта вековая ширма-самобранка мгновенно расползется… Для винных отходняков необыкновенно полезен Гоголь. Короткими зимними днями можно всецело пропитаться Достоевским. А так я безнадежен в отношении классики – беру с полки Одоевского, а потом смотришь – мелко трясусь над Беляевым. Жури не жури… Только советская фантастика из меня может слезу вышибить. Подвиг старшины Скворечни остается краеугольным камнем преткновения родной словесности.
— Ты согласен с тем, что исчезает читатель, от которого стоит прятать литературу?
Исчез не только читатель, но и писатель, который написал бы, взглянул и подумал: «Бля, это же КАКОЙ-ТО АД. Это НИКОГДА не напечатают». Причем, вот так капсолоком бы и подумал. Но уже поздно. Напечатают. Обсудят. Цокнут, дескать, гниловатее видали. Настроение истинных первопроходцев уже сложно понять, да, может, и не нужно. Но зато на фоне пресыщенности нездоровьем, трансгрессивная, как иезуиты говорят, проза, становится изощреннее, И сколько там Паланик не вейся по асфальту, его могучей пятой раздавит тот же Эллис. Потому что метафизика и вкус всегда побеждают «актуальный выебончик с эпатажем».
— Я лично знаком с человеком, который начал читать Селина лишь только потому, что услышал строчку «смерть в кредит, как завещал Селин». Задумывался ли ты о том, какой, на самом деле, ты занимаешься просветительской деятельностью?
Не задумывался, и потому дурак. А брал бы по рублю с просветившихся, глядишь уже и театрик бы свой открыл. С ряжеными, с полуголыми голограммами, с немигающим оком в треугольничке над входом.
— По многочисленным аллюзиям к таким отцам, как Станислав Лем и Станислав Ежи Лец, в рамках проекта на MTV, можно сделать вывод, что ты поклонник научной фантастики, любопытно узнать — разделяешь ли ты веру в футуристическую утопию?
Конечно, разделяю, я только ей и живу, вернее, в ней живу, в собственной ретрофутуристической матрице! Ведь сколько не читай Биллов Гибсонов и Стефанов Стивенсонов, кроме вшивого микрочипа с новым альбомом (insert your favorite artist) ничего нам, маргиналам, НТР не подарило. Ни киберсекса, ни бластеров, ни нуль-транспортировки. Значит, остается только брести в бушлате сквозь метель и матерится, попивая ссаное пойло из фляжки. Лично я регулярно перечитываю «Когда спящий проснется» и «Футрологический конгресс». Там все популярно объясняется.
— Твой кинематографический вкус остается загадкой, ты всегда эпатировал и миксовал различные кинематографические жанры, совокупляя Панкратова-Черного с Дэвидом Линчем. Что же все-таки тебя вдохновляет?
А ведь пока еще не поздно совокупить их «в реале», как говорят нерадивые школьники. Пусть один другого по-черному линчует! Кстати, недавно, наконец, раздобыл японский фильм 1984-го года «Сrazy Family», давно искал. Там в образе деда снимался артист, поразительно похожий на Панкриатито-Чортова, и он дожал этот образ, клянусь. Вдохновляет многое, но если уж развернуть белую простыню на необитаемом острове для проекции, то хватит «Сладкого фильма» Макавеева, последних пяти картин Расса Мейера и, конечно же, экзистенциональной драмы «Говард-утка». Если будете пересматривать, обратите внимание, как оригинально устроено тело Леы Томпсон.
— Обязательно! А пока можно накормить Алоизия Брауншвайгера, гения картезианских боевиков, тротилом и устроить красивый мясной фейерверк в центре города, скажем, на масленицу или международный день Чубакки! Пусть народ радуется и празднует!
О да! Недалек день, когда Русью будет править Истинный Славянский Орел-Медведь Боккаччо Аки Лемур (ИСОМБАЛ). Аминь.
goon gun
insectflyinkilla

