Мой маленький сын, как снежинка кружится по комнате, когда мы на своем железе заводим упаднический синтипоп Brandy Kills. Как ответственный родитель, я решил лично познакомиться с Игорем Шапранским, отцом Brandy Kills и ряда других, не менее интересных, проектов, и узнать, отчего же так впирается мой полуторагодовалый ребенок. Мы встретились с Шапранским под тенью сейшельских пальм и осудили, что же Горби сделал с СССР. Так же по секрету он рассказал chewbakka.com о новом релизе от Brandy Kills, темных 80-х, бархатном голосе Петера Хэппнера, Depeche Mode и ночной музыке.

— Давай начнем с самого начала. Как давно существует Brandy Kills?

Я вот постоянно за этим ответом залезаю в паблик Brandy Kills, там когда-то была дата, но потом я ее убрал. И теперь отталкиваюсь от 4 июля 2011 года, когда выкинул в сеть первый альбом «One». Выходит, Брэнди живет и убивает уже полтора года. Этого, безусловно, мало, я только вот недавно начал добиваться от звука именно того, чего мне хотелось изначально. Но до точки невозврата к экспериментам еще долго.

— Ты единоличный автор музыки и текстов? Контролируешь весь процесс в ежовых рукавицах?

Да. Это я могу точно сказать про «Dead Love Songs». Нет. Это я точно могу сказать про «One». На самом деле, «One» — это неосторожный первый шаг в большую воду и там много чего такого «подвального и небрежного». Пара музыкальных тем («Criminals», «This Is a Love») были написаны замечательным музыкантом Алексеем, с которым я познакомился, когда он играл в Melody Calls, он еще сделал ремикс на «Lovers Gone». В остальном да, все слеплено мной единолично. Тексты, музыка… На самом деле для меня важнее атмосфера каждого трека, его невольная визуализация на уровне ощущений: от страстной грусти до эйфории безнадежности.

— Саунд, как аналог атмосферы в кинематографе, пожалуй, самое важное для меня в твоей музыке. Местами сырой, гулкий и протяжный lo-fi, сменяется сухим и колким электронным воплем. Я узнал о тебе ранней осенью 2011 года и умершие листья слетали с деревьев под Brandy Kills. Казалось, будто в тебе таится целая вселенная минорной готики и печали, а с виду ты очень жизнерадостный. Как ты совмещаешь в себе, по сути, два диаметрально противоположных ощущения жизни?

Осень – это особенное состояние и души, и всего, что вокруг. Я обожаю туманы, эхо, тени, силуэты; в них живет эта недосказанность символа, но при этом они явлены, и спорить с ними уже бесполезно. Бытийствующие символы несуществования. Поэтому я всегда и за саундом гонюсь подобным. Пытаюсь как-то его разыскать среди изобилия «модных» и «вечных» «звучков».

Я никогда не загонял себя в рамки состояний. Музыку я пишу в одиночестве, это всегда рефлексия, всегда светлая моя грусть. Если честно, я не особо понимаю мажорных гармоний. Я, видимо, как в той рекламе «просто не умею их готовить». Ну а минор в себя затягивает. В этом и суть, я столько печали оставляю в нотах, что ее не остается в моей реальности. Главное – не обманывать себя. Такое у меня жизненное кредо. Ложь другим может быть и бывает во благо, но обманывая себя, обрести жизненные истины представляется мне невозможным. Если мне смешно, я смеюсь. Если мне больно, я смеюсь сквозь зубы. Поколение у нас такое, нельзя сломаться. А в музыке я себе это могу позволить, сломаться полностью.

— Слушатели не любят сами страдать, зато охотно слушают страдания других. Ты же знаешь, что Brandy Kills за глаза называют “сибирскими Depeche Mode”?

Это мне адово льстит. Я вырос на их музыке. В 12 лет Depeche Mode оккупировали мой кассетный плеер. Наверняка они и стали изначальным ориентиром для музыки Brandy Kills. Постепенно появлялись другие коллективы, которые влияли на меня, а далее и на Brandy. В 12 лет я сидел на даче в машине у родителя и слушал ATB, когда обе стороны кассеты себя исчерпали, я залез в бардачок и взял первую попавшуюся, это был альбом «Music For The Masses», ну и пошло-поехало. «Strange Love» я могу слушать на репите бесконечно.

— Ты упоминал, что на тебя повлиял и Петер Хэппнер, и Роберт Смит, и Дэйв Гаан. Хотелось бы остановиться на каждом из них.

Дэйв Гаан, безусловно, был кумиром детства, мерилом «хорошего» или даже «правильного» вкуса у ровесников и прочий максимализм. Многие из «кумиров» ушли, но он-то тут навсегда.

Петер Хэппнер. Однажды летом на радиоволнах появилась «Dream Of You», совместная работа Петера с Shiller. И вот, считай, каждый день мы звонили в «программу по заявкам» и заказывали ее, скрываясь в тени от палящего сибирского солнца у кого-нибудь на даче. А потом еще и клип вышел. Классный! Также я помню пьяные танцы под «The Sparrows And The Nightingales» Wolfsheim, невероятный трек!

Роберт Смит. Честно, это придумал не я. На самом деле, где-то лет в 15-16 я купил альбом «Viva Emptiness» группы Katatonia, который перевернул мое представление о тяжелой атмосферной музыке. Йонас Ренксе в одном из интервью говорил о том, что на него повлиял в основном Смит, а на меня повлиял Ренксе. Получается, что на меня повлиял Смит? Ну, наверное. Хах. Какое-то время в плеере у меня плотно сидели The Cure. Но почему-то это было не так долго, как у многих моих знакомых.

— Я сразу засомневался в легитимности Роберта Смита и не зря. Давай поговорим не только о ветеранах сцены. Как тебе She Wants Revenge или She Past Away? Это первое, что приходит на ум из современных берсерков, когда я думаю о Brandy Kills.

She Past Away c твоей, между прочим, подачи у меня в плеере на повторе. Это очень неожиданная реинкарнация Элдрича для меня, при чем, что еще больше вдохновляет, — турецкого Элдрича. Это как будто бы тот самый альбом Сестер, который они решили не выпускать. Очень темно, очень гулко, очень холодно, очень прямо. She Wants Revenge весьма атмосферный коллектив. Знаешь, мне нравится. Я только вокал еще чуть-чуть утопил бы в колодце, в хорошем смысле. Чтобы объем пёр. Но это видимо привычки мои вредные уже. Я бы выделил еще из относительно новых команд, что формируют мой плейлист, – Trust, Утро и Crystal Castles.

— Не могу не отметить кинематографическое звучание твоих инструментальных треков. Они будто рождены в эпоху VHS.

Да, я ради этого даже обзавелся проектом dsrtEgl. Мне казалось, что саунд Brandy Kills к этому еще не готов. Но вот в треке «Youth Alive» я решил все же совместить их. Что из этого вышло решать не мне. Вообще, ты в точку попал, темное синтовое звучание 80х. Мне безумно нравятся эти объемные дилейные ноты. Последнее время появились и весьма тяжелые цифровые синты, скажи мне кто раньше, что они будут звучать в BK, я бы послал его ко всем чертям. А ретроградские тенденции в звуке мне очень близки стали. Не знаю, насколько долго хватит моего умиления ими, но сейчас я и не вижу более честной и интересной атмосферы для треков. Ночь. Неон. Свет задних габаритов. Силуэт в плаще у пожарной лестницы. И канализационный пар. Это для меня эстетика 80х. Я вообще уверен, что по-настоящему музыка живет только ночью, это ее среда обитания.

— В 80-х было много, выражаясь метафорически, и дневной музыки — это и нью-вейв в духе Miami Vice, и вокальный поп Джорджа Бэнсона. Поэтому экспериментировать можно бесконечно долго. Кстати, ведь помимо Brandy Kills, у тебя есть еще несколько проектов.

The Saint And The Dead. Dark country. У группы (о да, это группа! там даже люди живые есть) уже неплохая история, надеюсь, в ближайшее время мы все же усядемся и запишем дебютный альбом. Мы долго прибывали в подвешенном каникулярном состоянии, и вот на днях возвращаемся к темному акустическому ремеслу. Готические рэднеки, священники с кольтами и гражданская война. Наверное, это и есть The Saint And The Dead. Группа взрощена на творчестве великого, не побоюсь этого слова, Дэвида Юджина Эдвардса.

Pale Kings — футурстический фетиш-вэйв. Как-то мне написал Paul Von Aphid (Modern Howl) и предложил помочь с пиаром и продвижением понравившегося ему Brandy Kills, помимо всего прочего, мы решили сделать совместный проект. Пожалуй, по звуку и стилистике можно найти какие-то похожие моменты с BK, но в целом здесь совсем иная тематика затрагивается. Оккультисты-андроиды с покинутых космических кораблей – это именно та аудитория, которая нам нужна.

dsrtEgl — это проект для экспериментов со «стареньким» звучанием, перегруженными ритм секциями и гулкими, как пустые колодцы, отстраненными синтами. У меня куча вокальных идей для «пустынного орла», но катастрофическая нехватка времени не позволяет их мне воплотить. Пока что.

— Готовится новый, второй по счету, официальный релиз от BK. Расскажи о нем подробнее.

Да. Я долго его вынашивал. Я считаю, что он на голову выше предыдущего «One». Он более зрелый что ли. Более серьезный и вдумчивый. На альбоме представлено несколько этапов, через которые мне пришлось пройти за этот год. Это реальность и сны, как ее отражение. Это апатия, это расставание, это встречи, это счастье принятия, это меланхоличная ненависть, это свет новых звезд. Я думаю, не стоит особо расшифровывать и разжевывать название. «Dead Love Songs» гораздо темнее, чем мне кажется. Вот на днях должен состояться релиз на MountainFighting. Так как лейбл «не наш», я сознательно не стал включать в альбом последние русскоязычные вещи. До них еще дойдет очередь. Для них я хочу отдельного полноценного формата. К тому же у меня еще горы материала, который не дорос еще. Мне всегда казалось, что песен мало. Что нужно еще. Что альбом не будет полным. Но после «Youth Alive» и «Undressed» я понял, что это оно. Что больше не надо. Это такие крайние точки моего состояния, как оказалось. 12 треков в 12 год. Я благодарен тем людям, что меня поддерживали на протяжении записи, без их веры и фидбэка какого-то у меня бы опустились руки. Следуйте за черной кошкой!