Кирилл Мартынов единственный, кто в России посмотрел постапокалиптический триллер «Сквозь снег» (англ. Snowpiercer, кор. 설국열차) режиссера Пона Чжун Хо, и увидел в нем ницшеанскую метафору борьбы за власть: макиавеллизм, каннибализм и «Беркут».

Павловский объяснял, что существует способ познать природу власти — нужно эту власть взять. Никакой мистики, но простая технологическая необходимость. Пока вы не у власти, вы не понимаете, как она работает. С какими ограничениями сталкивается, какими возможностями обладает. Каждый может оценить справедливость этого тезиса на личном опыте, превратившись из простого клерка в начальника отдела.

Snowpiercer — история про долбанный поезд, который стучит сквозь метель по застывшей постапокалиптической Земле без остановок. Изначально это комикс, который в актуальном русском воздухе стал буквальным пособием по производству революций, и вряд ли выйдет в прокат. А еще это комментарий к тезису о природе власти.

Коротко, вырваться из порочного макиавеллевского круга, когда познание власти возможно через ее приобретение, а приобретение раскрывает вам и главный смысл власти — удерживать и накапливать власть, — вырваться из этого можно хотя бы ненадолго, если пустить весь поезд под откос нахрен. Большевики знали в этом толк, теперь знают козаки, а завтра — где свобода будет петь свою недолгую истеричную песнь завтра?

Главная сцена Snowpiercer — бой повстанцев с местным железнодорожным “Беркутом”, театрально одетым под палачей, вооруженным топорами, готовым убивать. Свободной прессы тут нет, только узкий вагон и два спрессованных белковых бруска человеческих тел. Никто не будет заботиться о количестве жертв или, точнее, наоборот, будет заботиться, чтобы в поезде стало меньше пассажиров и ртов. Поезд нашел бы способ уничтожить лишних, даже и особенно если они были бы совершенно покорны: в каждом поезде едет Евсюков. Всякая революция и всякая жертва имеет свой смысл, говорит нам Snowpiercer. Это путь от смерти к жизни, в сторону машиниста, а покорность, порядок — движение назад, в хвост, где вы все равно позорно сдохнете.

“Беркут” профессионалы. Он атакует повстанцев в туннеле, когда в вагоне становится темно, надев приборы ночного видения. Тогда из хвоста поезда бежит мальчик, нашедший спичку. Он Прометей-junior, он зажжет факел и слепые прозреют, слепые убьют. Никому не хочется убивать и быть убитым в походе к голове нашего поезда, но иногда людям приходится делать этот скотский моральный выбор, чтобы быть хоть чем-то, чтобы тебя не низвели к ничто.

Вместе с балаганными революционерами Snowpiercer мы пройдем через все институты власти в ее чрево. Среди вагонов-ресторанов, вагонов-саун, вагонов-оранжерей, клубов и казарм в поезде есть и школа. Здесь учат покорных ублюдков, но делают это занимательно и тут книжки с картинками, экзальтация училки. Здесь, в месте, где все прячут оружие, как принято в США развернется очередной массакр.

В хвосте поезда каннибализм, а мистер Уилфорд, машинист и создатель проекта, предпочитает хорошие стейки — он никакой не монстр, не Большой брат-фантом, а обаятельный скромный человек. Мистер Уилфорд объясняет революционеру Кертису, что этот мир устроен рационально, он устроен правильно. Что ничего не ново над нашими рельсами и даже революции, которых было уже немало, запланированы. Они лишь часть стратегии по контролю над популяцией пассажиров поезда. Старик Гиллиам, учитель Кертиса, все это время был добрым другом мистера Уилфорда, он доносил, как там дела в хвосте. Идеальный поезд будет вечно идти в метель, а мистеру Уилфорду как раз нужен приемник, хорошо, что он сам пришел в вагон машиниста по костям “Беркута”. Революционера пригласили стать властью и пасти малых сих на благо человечества.

Но то, что только что, за стейком, выглядело разумной машиной, оказалось людоедским монстром. Snowpiercer, не имея более яркого и емкого языка, оперирует здесь детьми, которые становятся частью двигателя локомотива, его мелкими деталями. Это всего лишь метафора государства, которое всегда не то, чем оно хочет казаться на самом деле. Это вроде бы стейк, но куда делся тот розовощекий мальчик. Это вроде бы парад на Красной площади, а на самом деле станица Кущевская. Вроде бы торжественная присяга, а на самом деле воровская малина. Вроде бы Сколково, а по правде — застенки казанской ментовки, где животы полицаев уже вспучило от шампанского. Вокруг нас жрут людей, люди жрут друг друга, называют это нацпроектами.

Единственный способ жить с этим — иногда разбивать все к ебеням. А пока не разбиваешь, вспоминать, что были такие парни как Ленин. Революционером в итоге оказывается вовсе не те, кто требовал отречения мистера Уилфорда и справедливости. Революция — это когда все идет под откос.