Если взять за основу гегелевскую диалектику, и обозначить «массовое (конвейерное) кино», как тезис, а «авторское, арт-хаусное кино», как антитезис, то на выходе мы получим лучезарного полу-человека, полу-бога в ковбойской шляпе: Клинт Иствуд — истинный властитель синтеза!

«Я начал снимать сам в семидесятых. В то время единственной возможностью ставить фильмы было самому в них сниматься. Тогда это был чисто практический вопрос. В конце концов, мне это даже стало нравиться. Гораздо легче работать с теми людьми, с которыми находишь общий язык, которые понимают тебя с полуслова».

«Я не принимаю во внимание коммерческий успех, когда снимаю фильм. В этом отношении я целиком и полностью согласен с фразой Джона Уилсона: «Я не позволю восьми миллионам пожирателей поп-корна указывать мне, что и как делать«. Если постоянно думать о том, как фильм будет принят публикой, то невозможен никакой мыслительный процесс в категориях того, каким, должен в итоге получиться фильм. Потому что закончится это тем, что фильм должен будет отвечать каким-то предвзятым представлениям о гипотетических ожиданиях зрителей, при таких условиях невозможно рассказать историю. Надо сосредоточиться на том, что вы хотите донести, на впечатлении, которое должна производить картина, и уже потом зрители будут решать, принимать это им или нет. У меня есть разный опыт, и я считаю, что в этих вопросах надо полагаться на судьбу. Зрители сами лучше знают, что они хотят увидеть, и что не хотят, они сами чувствуют подходит им та или иная картина или не подходит».

«Думаю, режиссуре я научился у Дона Сигела. Он снимает то, что хочет. Сигел знает, как добиться нужного результата, поэтому ему не надо прикрываться ходами вроде дюжины углов съёмки. Он невероятно талантливый режиссёр, обделённый заслуженным восхищением. Голливуд слишком озабочен парнями, которые умею тратить уйму денег. А те, кто делает отличное кино на малом бюджете, остаются незамеченными. Нам не хватает таких, как Дон Сигел. Если у него что-то не выходило, он никогда не хныкал и не жаловался».

«В американском кинематографе я всегда ощущал себя слегка «не от мира сего». В Америке сегодня все подчинено статистике и информатике до такой степени, что цифры сообщают тебе, что, кто, когда и где будет смотреть. Соответственно на тебя давят, чтобы ты делал кино для людей только в возрасте от шестнадцати до двадцати одного. Это я особенно ненавижу, для меня это просто невозможно – делать фильм для аудитории, ограниченной по возрасту от шестнадцати до двадцати одного. Вероятность, что шестнадцатилетний будет смотреть мои фильмы с тем же интересом, что и человек, которому сорок, крайне мала. Почему надо заставлять взрослых людей сидеть дома, делая фильмы только для молодежи? Когда я в последний раз был во Франции, где давал интервью, меня спросили: «Почему Америка с некоторых пор делает только детские фильмы?» Меня этот вопрос тоже волнует – почему серьезные вопросы мы должны обсуждать на детском уровне? Людей действительно не просто раскачать и заставить пойти в кино, но это достойная задача, надо попробовать ее осилить. Вместо того, чтобы увеличивать все время долю однотипных фильмов».

«Не мне указывать людям, как им жить»

«Я предпочитаю думать – возможно, я не прав – что зрители умнее, чем принято считать, и хорошая история будет их держать, им будет интересно, как развивается персонаж, как развивается сюжет, а не то, что: ‘Я буду сидеть и смотреть потому, что через пять секунд в стену врежется бронированный автомобиль‘».

«Режиссура — естественное продолжение актерского мастерства. После того, как ты оказываешься перед камерой, не так много нужно, чтобы оказаться и с другой ее стороны. Если ты приходишь в режиссуру из монтажа, из сценаристов, разница значительнее, потому что ты работал в одиночестве и навыка взаимодействия с киногруппой у тебя нет. И, несомненно, актер лучше понимает язык кинематографа, его трудности, опасности, все то, что составляет суть кинопроизводства».