txt by Антон КОРАБЛЕВ // published 11/04/2009
Если посмотреть на эпоху просвещения глазами постмодерна, то становится очевидным тот факт, что вся философия модерна, без исключения, пригодна лишь для аутичного оптимизма, поэтому ни один здравомыслящий человек не причислит к постмодернистским критическим теоретикам, к примеру, старого клоуна Юргена Хабермаса, твердая позиция которого состоит в том, что модерн еще не выполнил своей исторической миссии, своего функционального предназначения, и что в интересах интеллектуальной свободы и социальной справедливости следует реализовать этот массивный проект до своего логического конца.
Постмодернизм – доминантный интеллектуальный дискурс, импортированный с Запада, где интеллектуал – часть культурного пространства, наравне с Бритни Спирс и Мадонной. Человек, привлекающий к себе внимание актом мысли – ценность, которая подлежит капитализации (виртуализированный капитал умеет и на этом делать деньги). В былые времена интеллектуал владел правом вещать от имени знания, недоступного большинству людей, что позволяло сотрудничать с агентами Власти на партнерских условиях. Монополизировав Власть Знания, он вносил существенные корректировки, контролировал поведение людей, направлял, управлял, ограничивал, регламентировал. Сегодня капитал окончательно узурпировал интеллект. Отныне интеллектуал – не партнер, но лакей. Чтобы быть постмодернистом – не нужно быть интеллектуалом, необходимо чувствовать постоянное напряжение, существующее между мышлением и грузом прошлых задач.
Следует сделать некоторое важное отступление и прояснить один ключевой момент: постмодерн и постмодернизм — разные понятия. Чем более пристально я исследую грань между постмодернизмом и постмодерном, тем больше обнаруживаю разрывов. Если постмодернизм, как открытая система протестных подходов, привлекает многих последовательных либералов, то постмодерн, как более объемная парадигма общественного мышления, некая операционная система социума, великолепно сочетается с интересами политических консерваторов. Поэтому, к примеру, любимый многими дядя Саша Дугин, а также последователи его идей, в лице молодых консерваторов-традиционалистов, используют силу протестной эстетики в реакционных целях.
Что же такое постмодерн? Постмодерн — это философия для детей, человек массы, кризис гуманизма, миф об индивидуализации, игра в личность, гендерный фашизм, имитация творчества, массовое безумие, смерть философии, псевдонаука, неофатализм, конспирологии, ризома, хаотичность, неопределенность, отсутствие иерархии, децентрализация, эклектика, коллаж, синергетика, протоязык, реальность как текст, дискурс, новояз, сумерки богов, протезированная реальность, красивый муляж, желтые эпикантусы, экранная фальсификация, люди-вещи, ультра-либеральные сопли, неоновая мишура, доминация однополярного мира, сфера услуг как основа производства, колониальная демократия, всемирный экономический кризис, имитация протеста, пустота в красивой упаковке, массовая симуляция, использование генных технологий в изготовлении пищевых продуктов, фашиствующая глобализация, перманентное состояние отложенного соблазна, трупы, сетевая структура, девальвация суждения, дигитализм, зомби на улицах, мировой потоп, однополые браки, атомизация индивидуумов, designer babies (работы в области проектирования индивидуальных черт человеческого потомства), вселенная изображения, моделируемая приветливость, одномерный человек, новый виток капитализма и молчаливое общество, клоны, жизнь в кредит, киборги, продукты трансгендерных операций, цунами перманентных желаний, неоэкономика, новое прочтение старого Маркса, электрическая борода, лэптопы в каждом skidrow, овечка Долли, виртуализация реальности, генитальный пирсинг, звериный оскал Бжезинского, гиперрадикализм, неосакральный эксперимент, ликвидация всех известных традиционных форм идентичности, цинизм, призыв к возрождению традиционной морали, массовое христианство, коллективное бессознательное, архетипы, потерянный рай, тандем противоречий, техногенная цивилизация, искусственный интеллект, утрата естественности, конфликт природы и машины, символический обмен, диктатура моды, экологическая катастрофа, отчуждение, копия без оригинала, деконструкция, тупик онтологии, параллельная реальность, путешествия во времени, искажение истории, иллюзия свободного выбора, счастливая тюрьма, слепое рабство, интеллектуальный пафос, противоречивые смысловые модели, бессодержательный дискурс, накопление репрезентаций и открытое общество. Словом, чуть-чуть из Тарантино, чуть-чуть из Фрейда.
Свобода — воля, запертая в конституцию западной демократии. Секты содомируют традиционные конфессии. Люди читают людей, сверлят своими глазами-буравчиками их спины. Терроризм гнездится в самом сердце государств Запада. Тотальная индифферентность и безразличие. Мир вещей погребен миром вижуалов. Альянсы социалистов и консерваторов под грудой кредитных обязательств. Мировая биржа будет разрушена новыми нигилистами! Никаких больше религий, никаких государств, никаких семей и полов! Нация?! О чем это Вы? Пусть она и дальше погибает, мы не станем ей мешать! Мир, на глазах, превращается в знаковую, виртуальную реальность.
Такого продукта традиционных обществ, как народ, больше нет, есть индивид (проект эпохи модерна), и есть ряд декларируемых свобод, которыми он (индивид) не может воспользоваться. В плоскости постмодерна, индивид умирает, открывая дорогу дивиду. Дивид, в отличие от индивида, больше не ищет смысла, он им оперирует. Он не ищет свободы, он свободен. Ему неведомы табу, ему нечего нарушать. Он не тратит жизненные соки и энергию на постижение того, какова реальность. Истина энтропична. Фридрих Ницше писал, что «последние люди» при произнесении слова «истина» моргают и спрашивают: «что есть истина?» Ницше оказался прав. Он носил несимпатичные усы и презирал женщин. Тотальная бессмысленность – это наивысший смысл.
Новый человек дисперсен: он не интегрирован ни в какую структуру. Ему индифферентно кто он: начальник или подчиненный! Ему нет дела, где он: в центре или на периферии.
Новый человек сингулярен: он никого не представляет, кроме самого себя. Он свободен от фундаментальности, класса, социальной надстройки и интереса. Он – рождение и смерть тренда.
Некоторые современные фундаменталисты, критикуя постмодернистские теории антиосновности, антиреализма и антиэссенциализма, не верят, что мы (малодушные теоретики эпохи постмодерна) когда-нибудь сможем найти непоколебимую основу для нашего знания, некую дерзкую максиму – такую, как нашел, в свое время, старый аферист Рене Декарт (подвергавший все сомнению до того момента, пока не добрался до бесспорной коренной породы – как можно сомневаться в том, что думаешь). Многие не смогли жить в постмодернистском безумии заменившим реальность. Ги Дебор застрелился, Жиль Делез выбросился из окна, Феликс Гваттари умер при странных обстоятельствах. Борис Моисеев еще жив, но, как утверждают знающие люди, время свое возьмет.
Я постарался провести линию, обозначить принципиальное различие между постмодерном и постмодернизмом, и, если быть open mind, станет ясно, что между ними существует абсолютно четкая граница. В конце концов, сегодня много есть тех, кто отвергает постмодернистское отношение к культуре и обществу, и их нужно ЕСТЬ. Тем не менее, сам факт неприятия неких (малых) элементов этой социологической системы не исключает их (недовольных особей) из оперативной системы постмодерна, нравится им это или нет, т.к. мы все погружены, вне нашего желания и волеизъявления, в медийный мир гипперреальной рекламы и виртуальных денег.
Мы, на заре постмодерна, инвестируем энергию наших молодых сердец в сакральное чрево идеологического безумия. Пошли к такой-то матери все эти траханные конфессии, национальные государства, промышленность и политическая философия. Мы первые люди постчеловечества, нас греет ядерное солнце.