pre-txt by Антон КОРАБЛЕВ // txt by Рома ХЛЕБ // published 15/01/2013
удивительная музыка из пакистанских фильмов 70х годов
__________________________________________________________
Из записок Omar Khan
Нас трудно удивить чем бы то ни было. Нам не свойственно удивляться и удивлять. Такое сейчас время. Такое здесь место. Здесь и сейчас не слышно ничего интересного: в бесконечном шуме строек, автомобилей и метрополитена вообще тяжело что-либо услышать. Но иногда можно (а чаще просто необходимо) послать всю эту суету куда подальше. И сегодня тот самый день. Мы будем говорить о музыке. Мы будем говорить о музыке, которая удивляла в безумные семидесятые в Пакистане. О музыке, которая удивляет и в наше время в совсем другой стране.
Всем нам известен Болливуд — индийская цитадель кинематографа. Кино снимали там самобытное, но со временем влияние Запада стало ощутимым. В том числе это коснулось музыкального сопровождения: фанковые ритмы и традиционный для индийской киноиндустрии хинди-вокал явил собой новый, невиданный звук. Бас-гитара и ситар? Легко. Гуляющие барабаны и традиционные перкуссии? Конечно, пожалуйста. Естественно, это не затронуло всю болливудскую музыку, но, тем не менее, необычные саундтреки появлялись и пользовались спросом. Волна hindisploitation была не меньше, чем цунами кунг-фу или blacksploitation. США, старый свет — все сметали эти записи с полок. До сих пор самые интересные и необычные из них пользуются огромным спросом, компилируются и переиздаются хорошими тиражами.
У соседа-Пакистана тоже был свой маленький киномир — Лолливуд. Не менее интересный и еще более малобюджетный, что давало мощный стимул для фантазии. К тому же от индийских фильмов его продукция мало чем отличалась, а выделиться хотелось. И, как легко угадать, здесь тоже попали под модный в те времена дух запада. Но почему-то в музыкальной составляющей Лолливуда вышло совсем отлично от индийского. Вам и не снилось!
Слово Лолливуд (Lollywood | لالی وڈ) впервые было использовано летом 1989 года в статье уже не существующего журнала Glamour фельетонистом Saleem Nasir. По аналогии с происхождением слов Болливуд и Колливуд оно образовалось от слияния названий «Голливуд» и «Лахор» — второй по величине город Пакистана, который и стал меккой пакистанского кинематографа.
История Лолливуда начинается с открытия студии United Players в Лахоре в 1929 году, ее основателем был Abdur Rashid Kardar, профессиональный каллиграфист, а его компаньоном друг и художник Muhammad Ismail, который создавал афиши к их фильмам.
Kardar начинал работать с уже известным на тот момент режиссером G.K. Mehta, но чувствовал, что для того, чтобы остаться в этой индустрии, нужно сделать нечто большее. И в 1928 году он совместно с Ismail продал все свое имущество, а на вырученные деньги основал свою студию.
В 1932 году они выпустили свой первый звуковой фильм Heer Ranjha (первый в Индии звуковой фильм вышел годом ранее), далее история студии пережила немало сложностей. В том числе уход из нее Kardar, который переехал в Калькутту, затем в Бомбей, где продолжил заниматься любимым делом, а так же раскол Британской Индии и образование Пакистана в 1947 году. Этот период характеризовался «утечкой мозгов», когда многие талантливые и умелые люди, в том числе актеры и режиссеры, эмигрировали в Индию, вместе с большей частью своего оборудования. Но, несмотря на все лишения, Лолливуд не прекратил своего существования и уже в 1948 был выпущен первый художественный пакистанский фильм Teri Yaad. Кроме того, становление новой эры ознаменовали такие события, как выход Do Ansoo, который шел в прокате 25 (!) недель, релиз первого фильма, который сняла женщина-режиссер Noor Jehan, позже ставшая одной из самых востребованных певиц. К 1959 году для Лолливуда и вовсе наступила Золотая Эра, которой помешало лишь зародившееся в 70х годах («Эра Видеокассет») пиратство, болезненно ударившее по киноиндустрии не только Пакистана, но и всего мира в целом.
1970е ознаменовались ослаблением цензуры и консервативного гнета «исламских верхов», что моментально отразилось на кино: первый вкус демократии принес с собой дешевые перестрелки и всегда успешные образы перевоплощения хорошей девочки в плохую, которые эксплуатировал Запад. И пусть этот период был совсем небольшим (уже в середине 70х у власти закрепились исламисты, которые всеми правдами и неправдами боролись с клубами, развратом и даже алкоголем, гнув линию жесткой моральной политики) «глоток воздуха» сделал свое дело, задав тенденции в кинематографе Пакистана, которые изменить обществу было не под силу. Интересно, что и в 80е годы Пакистан, хоть и поддался диско-истерии, сохранил вектор самобытности, но именно предыдущий период, когда эксперименты занимали все больше места в творчестве, подарил музыкальной составляющей мыльных опер массу новых имен: Sohail Rana, M. Ashraf, Nazir Ali, Naheed Akhtar, Tafo и другие.
Их работы издавались на The Gramophone Company of Pakistan, которая в 1972 году обрела новое имя EMI (Pakistan) Ltd. Сегодня это самый большой музыкальный архив в Пакистане и его логотип стоит почти на каждой пластинке, о которой будет идти речь в этой статье. Немалую часть самых интересных саундтреков записал в студии лейбла талантливый звукорежиссер Iqbal Asif. Он вырос в семье меломанов и, несмотря на любовь к науке (окончил факультет физики Лахорского университета), занялся музыкой. В студию EMI Iqbal пришел в 1974 году и вот как вспоминает свою работу: «В 70е студия EMI была оснащена качественным записывающим оборудованием, в ней было несколько помещений для солистов и оркестра. Мы могли одновременно записывать до 19 источников звука. Многие песни записывались вживую, одним тейком и приходилось потом все это сводить, синхронизируя партии, но благодаря образованию мне легко давалась такая работа».
EMI подарили возможность талантливым, неординарным людям создавать амбициозную музыку мирового класса, используя для этого новейшее оборудование: fuzz-гитары, space-echo эффекторы, европейские и американские синтезаторы наравне с традиционными инструментами, что позволило создать собственное, ни на что не похожее звучание.
Малоизвестная западному и тем более российскому слушателю пакистанская музыка тех лет пронизана беззаботным оптимизмом 60х годов: свинг не только в ритмах, но и в искусстве в целом, хорошая погода и постоянное чувство больших открытий. Именно такой я вижу эту восхитительную музыку. Легкие и запоминающиеся мелодии, ненавязчивый женский вокал с приятным космическим эхом, нередко разбавленный английскими фразами, запросто смешиваются с совершенно безумными электронными звуками, мощными и глубокими волнами синтезаторных партий или взрывающимися moog-партиями, бешеными ритмами винтажных драм-машин и грубыми, бубнящими, но забавными «скэт-рыками», а то и «скэт-воплями» усатых мужчин. Эти искренние, в самом хорошем смысле шизоидные аранжировки – кристально-чистый «коктейль Молотова», который по достоинству оценит любой меломан.
Мне сложно определить стилистику этой музыки одним направлением. Ее принято считать plugged-in pop, но более точно звучание охарактеризовал Andy Votel, о котором речь пойдет ниже: «fuzzy, skuzzy, twang-happy, spaced-out and funked up urdu grooves». Можно сказать, что эта музыка вобрала в себя все самое необычное, что только может предложить Юго-Восточная Азия. Незатейливые, запоминающиеся и очень мелодичные композиции русскому слушателю могут напомнить замечательную, знакомую с детства музыку из фильмов Л. Гайдая, в которых царила та же беззаботная, легкая и немного сумасшедшая атмосфера, что, конечно, отразилось и на саундтреках. Иногда кажется, что композиторы той же «Кавказской Пленницы» вдохновлялись пакистанской музыкой, но мне это видится маловероятным…
Несмотря на очевидную схожесть в стилистике, географическую близость с Индией, и практически идентичный набор инструментов, пакистанская музыка несла в себе грандиозное отличие, с более сырым и убедительным звучанием. Можно смело говорить о том, что они пошли своей дорогой. Это интересно подметил Omar Khan, кинокритик и режиссер первого хоррор-муви Пакистана: «Как и на индийскую индустрию музыки кино, сильное влияние на нас оказал запад, но на Пакистан больше повлияли свинговые 60е, именно поэтому наши фильмы наполнены благородными настроениями, а музыка в них сумасшедшими звуками».
Необычным звучание делает странное сочетание, сформировавшееся в конце 60х — начале 70х годов, нестандартных для самобытного Пакистана инструментов (в ранних записях преобладают национальные перкуссии и вокал), ритмов и вокальных экспериментов. Почти у каждого из артистов были подобные поиски собственного звука, но есть имена, которые представляют больший интерес.
Сын известного урду-поэта Sohail (Suhail) Rana родился в уважаемой семье в Британской Индии в 1938 году и получил степень бакалавра искусств в Университете Карачи. Свою музыкальную карьеру он начал после встречи с креативным коллаборатором Waheed Murad, который занимал лидирующие позиции в киноиндустрии Пакистана. Именно благодаря ему состоялся дебют композитора – в декабре 1964-го года в прокат вышел фильм Heera Aur Pathar, продержавшийся в прокате 68 недель и ставший музыкальным феноменом, вознеся Sohail в ранг звезд. Немного позже он стал автором музыки к фильму Armaan, который и вовсе завоевал platinum-jubilee, подарив автору престижную премию в номинации «Лучший композитор». Это можно считать отправной точкой стремительного взлета карьеры, за время которой он написал музыку к 24 фильмам. Последний из них вышел в 1986 году.
Сочетая в себе интерес к науке, технологиям, музыке и английской литературе, ранние записи Sohail включили в себя множество экспериментальных техник, в том числе и с использованием электро-музыкальных инструментов, создавая уникальную смесь западной поп-музыки и традиционного фолка. Две сорокопятки его группы The Fore Thoughts «Folk Tunes Of Pakistan On The Latin American Beat» и «Four Folk Tunes Of Pakistan» получили хорошие отзывы восточных критиков, композиции из этих проектов вошли в oriental, bellydance и exotic сборники для туристов. Основной авиаперевозчик Пакистана PIA в 1979 году включил ряд инструментальных работ Sohail в свои компиляции, которые ставились пассажирам. В эти компиляции вошли трэки таких именитых музыкантов, как M. Ashraf, Tafo.
В 1990 году Sohail Rana переехал в Канаду, где открыл школу для певцов и музыкантов. С 2005 года он начал выступать с интерактивными шоу и даже планировал серию концертов в Торронто с участием артистов из Пакистана и Индии, а так же участвовал в специальных программах Aaj Jaane Ki Zid Na Karo на Geo TV, в которых выступали артисты, поющие песни, которые он сочинил в ранние годы своего творчества.
Sohail Rana определенно был одним из самых актуальных и талантливых композиторов, не только выступая как автор музыки для киноиндустрии, но и сочинявший музыку «для себя», что делает его особенно интересным в контексте этой статьи. Культовый лонгплей «Khyber Mail» до сих пор будоражит умы меломанов со всех уголков света своим звучанием.
Королем необычной музыки Пакистана можно смело считать M.Ashraf, которого очень удачно охарактеризовал Andy Votel как «space age free-thinking» композитора. Действительно свободно мыслящий и невероятно изобретательный, он по праву считается фрик-версией болливудского музыканта R.D. Burman. Именно M.Ashraf — автор львиной доли композиций, о которых мы с вами сегодня говорим.
Он родился в Лахоре в семье, где два дяди по материнской линии были успешными музыкантами своего времени, которые стали наставниками будущего композитора в начале его карьеры. В 1961 году вместе с другом Manzoor (впрочем, некоторые источники утверждают, что никакого друга не было, а Manzoor – имя самого музыканта, но нижеследующие факты не вписываются в такую версию), с которым впоследствии сочинил музыку к 28 фильмам в 60е годы под именем Manzoor Ashraf, он написал саундтрек к фильму Speran. Песня из этого фильма в исполнении Ahmed Rushdi стала первой популярной в карьере певца, ставшего позже культовым, и принесла ему две награды Nigar Awards (самостоятельная пакистанская премия). Впрочем, этот саундтрек не отличался экспериментальностью. В своих ранних работах он, как и большинство пакистанских композиторов, копировал индийские песни, оставаясь в рамках традиционного звучания.
Дуэт распался в 1967 году и уже через год композитор занялся сольной карьерой под именем M.Ashraf, а карьера Manzoor оборвалась в связи с вовлечением в убийство актрисы Niggo в 1971 году. Уже в начале своей карьеры композитор получил golden-jubilee (50 недель в прокате) за музыку к фильму Sangdil, который вышел в 1968 году.
Расцветом его карьеры и временем экспериментов стал период конца 60х – начала 70х годов, в который музыка M.Ashraf приобретает яркий, непохожий на остальных звук. Он использует самые неординарные на тот момент инструменты, разбавляя традиционное звучание Индийским океаном новых звуков. Умудряясь сохранить национальный окрас и беззаботную жизнерадостную атмосферу пакистанского кино, M.Ashraf нашел свое собственный звук, который легко угадывается уже на первых секундах… Под его музыку играли и пели самые интересные, видные исполнители Пакистана. Композитор получил 27 наград за урду и панжаби-фильмы, написав музыку для трех поколений суперзвезд. M.Ashraf трагически погиб в феврале 2007 года в возрасте 65 лет, подарив этой безумной индустрии 2800 композиций для более чем 400 фильмов, последний из которых вышел в 2005 году. Он оставил самый заметный след в этой светлой музыке, дав пищу для размышлений на несколько поколений вперед, и унес с собой эру великих музыкальных композиций Пакистана. Его творчество восхищает и в наши дни.
Altaf Hussain Tafo родился в Лахоре 25 декабря 1946 года, с ранних лет обучался игре на национальных перкуссиях (в частности tabla). Уже в 56-ом он начал проявлять свой неординарный талант, выступая дублером наставника и кузена Inayat Hussain на tablа и был готов записать свой первый саундтрек уже в 14 лет. «Помню, в возрасте 8-10 лет один из музыкантов заболел, и мне предложили подменить его на перкуссиях», – вспоминает Tafo, – «Noor Jehan тогда сильно удивилась моим способностям и тихо сказала кузену: «Запомни мои слова, Master Ji, этот мальчик станет одним из лучших перкуссионистов в регионе». Надеюсь, что я оправдал ее ожидания».
Его всегда поддерживали родители, а музыкальные способности помогали добывать хлеб, хотя, как он сам утверждал, это была скорее страсть, нежели финансовая необходимость.
В конце концов он со своими братьями собрал бэнд, ставший первой рок-группой для панжаби и урду (язык, пакистанский аналог хинди) слушателя, а позже самым серьезным и ярким проектом среди сессионных музыкантов своей эры. Tafo Brothers играли в основном инструментальную музыку, используя гитары, барабаны, перкуссии и клавиши, постоянно пополняя свой арсенал новыми, невероятными музыкальными инструментами и примочками, доказав, что их коллектив — один из адептов в этой области: «Чтобы развиваться и держаться на плаву, нужно было использовать новые, актуальные тогда технологии и нам это легко удавалось. Мы привнесли в музыку новое поколение инструментов. Были ли это синтезаторы, электроорганы или драм-машины – мы брали их и использовали».
Группа держала уверенный баланс между западной культурой и традиционной, твердой поступью следуя к собственному звучанию. «Несмотря на то, что я жил в Лахоре, в 50 милях от границы с Индией и много работал с главными болливудскими режиссерами, я могу сказать, что не дал себя прогнуть и всегда следовал своей дорогой», — вспоминает Tafo. Это была безумная музыка для популярного тогда жанра лав-стори ситком под руководством M.Ashraf.
Начиная с середины 60х, группа записала около 700 восхитительных саундтреков не только в качестве исполнителей, но и в качестве композиторов, а также стала первой инструментальной группой, записавшей очень редкий сейчас лонгплей. Как говорил сам Altaf, им удалось вынести музыку из фильмов в полновесную часть поп-культуры страны: «Мы были настоящей семьей и постоянно заряжали друг друга энтузиазмом. В экстремальной бедности каждый из нас осознавал – ключ к выживанию в единении. Я всегда верил в талант и умение его развивать, ни разу не усомнившись в нашей семейной группе. 700 саундтреков – это много и я горжусь тем, что меня ассоциируют с этой индустрией. Чувствую, что могу требовать чего-либо для ее дальнейшего развития».
Даже просто перечислить имена всех исполнителей в рамках одной статьи не представляется возможным, да и информации о них совсем немного. Поэтому, опираясь на собственный вкус и ограниченность в объеме, расскажу совсем чуть-чуть.
Noor Jehan считалась королевой музыки пакистанского кино и, подобно Пугачевой, приобрела большие пропорции как физически, так и в творческом смысле. Ее называют фанковым самородком, особенно выделяя трек «I’am Very Sorry». Как и во многих песнях, здесь смешаны урду и английский язык, что меня всегда приятно удивляло и в равной степени забавляло, а инструментал наполнен crime-sploteition мотивами с жирными рок-ударными. При всем при этом английские фразы исполняются также с традиционными распевами, а в качестве солирующих инструментов в музыке, которую написал Kamal Ahmed, выступает все, что только можно вообразить: кровоточащая fuzz-гитара, танцующий бас, виртуозная, криминальная wah-wah гитара, как если бы на ней играл зомбифицированный Зинчук, немного выпивший аккордеон и, конечно же, то ли шпионский, то ли космический, но определенно совершенно безумный moog. Ее героиня в фильме откровенно и странно танцует под этот аккомпанемент, раздавая пощечины и страстные взгляды мужчинам вокруг себя. На ней совершенно нелепый костюм, но в сцене героиня смотрится очень гармонично и забавно под эту музыку, что очаровывает вдвойне. Noora Jehan записала за свою карьеру 10000 песен, но эта на мой взгляд самая яркая и эклектичная. Все, с кем работала певица, отзывались о ней как о сильной и неординарной личности, с прекрасным чувством юмора и умением любую песню сделать хитом – характеристика настоящего профессионала.
Пик музыкальной карьеры Nahid Akhtar совпал с периодом экспериментов основных музыкальных композиторов и «сексуальной раскрепощенности» в кино. Её приятный, подростковый голос открыл слушателю M.Ashraf в середине 70х годов. Она пела как-то особенно легко и сексуально, порой содрогая слушателя откровенными вздохами в лучших традициях sexploitation жанра. Она дебютировала в 1974 году, ее волшебный и легкий вокал, часто благодаря space-echo эффектам звучащий более завораживающе, подходил под любую роль, поэтому Nahid пела в большинстве фильмов 70-80х годов. Ей легко удавалось попадать в совершенно безумные ритмы драм-машин братьев Tafo. Став популярной, как отмечает Iqbal Asif, она кардинально преобразилась, будто сыграв одно из киновоплощений хорошая-плохая девочка, для которых пела, — яркий макияж и поведение под стать звезде. В середине 80х Nahid вышла замуж за журналиста Asif Ali Pota, нечасто появлялась на экране, но оставила нам огромное количество красивых, трогательных и сумасшедших композиций.
Музыка ко всем лолливудским фильмам почти всегда издавалась на семидюймовках, по 2-3 пластинки к каждому фильму, небольшими, по сравнению с той же «Мелодией», тиражами. Очень быстро такие пластинки царапались, затирались или попросту терялись – в СССР была похожая ситуация. Поэтому сейчас их найти очень тяжело, а в отличном состоянии практически невозможно. Chris Menist, о котором речь пойдет чуть ниже, прожил в Пакистане два года и говорит что найти оригиналы очень тяжело, и что большую часть своей коллекции он собрал, скупая пластинки в интернете и через друзей. Большая часть копий, которые появляются в продаже среди коллекционеров, – это записи из собственных коллекций или из чудом уцелевших радио-архивов. В обоих случаях цена таких копий колеблется в районе 60-130 евро в зависимости от сохранности самой записи и ее обложки, а также редкости релиза. Немалое значение играет и сама музыка – чем более безумная и танцевальная, тем выше ее цена. Очень большая сумма для любого сингла, но покупателей хватает. Мне в этом плане повезло – я нашел продавцов, которым перепало огромное количество пластинок с какого-то архива, поэтому чистые копии мне достаются за 10-30 евро, но это скорей исключение. Кроме того, наиболее интересные релизы все-таки остаются в цене.
Самые популярные исполнители издавались также компиляциями на лонгплеях. Например, у Nahid Akhtar их была целая серия, но среди всех треков интересными можно назвать не больше двух-трех. Зато благодаря тому, что компиляции не так ценятся коллекционерами, их можно приобрести значительно дешевле – за хорошую, чистую копию вы отдадите 20-40 евро. Впрочем, найти их тоже нелегко.
Педантичные работники архива EMI Pakistan хранят все записи на ¼ дюймовых пленках в огромном помещении, обеспечивающем особые условия, при которых мастерзаписи не подвергаются воздействию времени. Именно благодаря этому пленки хорошо сохранились и их можно конвертировать в любой актуальный сейчас формат. Учитывая то количество фильмов, которое произвели на свет в Лолливуде, можно только догадываться о размерах этого архива. Чтобы найти оригинал какого-либо саундтрека по запросу (к примеру, для переиздания), уходит до трех дней.
Большинство записей никогда не переиздавалось, да и спроса особенного не было – ими интересуются единицы. Но, тем не менее, EMI Pakistan выпустили несколько компиляций в недалеком прошлом на дисках. В основном это сборники из серии «лучшее» композиторов и артистов, пользующихся наибольшей популярностью. Особое уныние вызывает их безвкусное оформление с откровенно растянутыми фотографиями и дикими цветовыми решениями, да и содержание не вызывает искреннего восторга. Поэтому останавливаться подробно на них мы не будем.
Как это ни странно, но самые интересные компиляции произвели на свет люди, к EMI Pakistan не имеющие ни малейшего отношения, но отличающиеся отменным вкусом, особым чутьем на необычную музыку прошлого. Это Andy Votel и Chris Menist, которые собрали внушительные коллекции пакистанской музыки. Они учредили линейку переизданий и компиляций «Sound of Wonder» на лейбле Finders Keepers, одним из основателей которого является сам Andy. Последний давно вынашивал эту идею, но не имел возможности договориться с правообладателями и как раз в этом ему смог помочь Chris, живший тогда в Пакистане, в городе Исламабад. В эту линейку они решили включить бэк-каталоги индийского лейбла Saregama India Limited и EMI (Pakistan) Ltd. Для компиляций отбирались и отбираются лишь самые интересные и необычные треки, которые нравятся им обоим. И, в отличие от работников EMI, вкус ребят не подвел – меломаны и коллекционеры со всего мира по достоинству оценили их работу.
Первый лонгплей на двух двенадцатидюймовых пластинках увидел свет в 2009 году – это компиляция «Sound of Wonder», состоящая из 15 восхитительных треков, каждый из которых странный ровно настолько, насколько и заводной. В этом же году вышла серия переизданий: две десятидюймовки — музыка к фильмам «Dekha Jaye Ga» и «Uf Yeh Beevian», а так же сингл Noora Jean – «I’m Very Sorry», о котором я так много говорил.
Издание второй части компиляции этой линейки была задержана из-за наводнения в Пакистане, где подобные стихийные бедствия случаются довольно часто (что тоже заметно влияет на редкость оригинальных пластинок – стихия часто уничтожает их вместе с имуществом местных жителей), не говоря уже о постоянных военных конфликтах. Но, как отмечает Chris, жители Пакистана, несмотря на постоянные встряски, остаются позитивным и жизнерадостным народом. С тем же настроением получилась и вторая часть, которая называется «Life is Dance». Название не случайно – это заглавный трек из фильма «Society Girl», дебют женщины-режиссера Sangeeta, который вышел в прокат в 1976 году. Очень смелый вызов для страны с двойными консервативными стандартами (в особенности это касается женской половины населения) исламского общества. Главную роль исполнила режиссер фильма, сыграв Ms Juliana Wilson, которая становится проституткой, чтобы обеспечивать свою больную мать (стоит отметить, что сама Sangeeta из приличной семьи). Песня «Life Is Dance» звучит в сцене, где главная героиня в борделе «откровенно» танцует перед потенциальными клиентами с огромными усами, попивающих виски, в окружении других девиц под сумасшедшую музыку, разбавляя родной язык английскими фразами с милым акцентом. Эта вполне заурядная для западного зрителя сцена, была совершенно неприемлема для Пакистана даже в самые либеральные времена. Именно такими протестно-откровенными настроениями пронизан весь релиз, который имел столь же громкий успех, что и предыдущий.
Отдельного внимания заслуживают инструментальные релизы лейбла. Первый вошел в лайбрари-серию Finders Keepers в 2009 и представляет собой компиляцию треков Tafo Brothers, записанных ими в семидесятые годы. Нужно отметить, что эти композиции уже переиздавались на дисках EMI Pakistan, но, тем не менее, эта компиляция, как и все релизы FK с подобной музыкой, вызвала большой интерес меломанов. Куда интересней был второй релиз, который вышел в 2011 году. Это было переиздание культового альбома «Khyber Mail» Sohail Rana 1969 года — святой грааль, как говорят крэйт диггеры. Первый лонглплей композитора, с которым он надеялся покорить аудиторию всего мира и одновременно один из первых по-настоящему экспериментальных релизов, вышедших из местных студий. Этот без преувеличения шедевральный альбом посвящен высокоскоростному грузовому пакистанскому поезду, следующему из Карачи в Пешавар. Sohail Rana выдержал концепцию на славу: здесь можно услышать неожиданные импровизации совершенно разных инструментов, имитирующих звуки вокзала и самого поезда, которые переходят в безумные по ритму и звучанию партии. В альбоме ощущается смесь западной и восточной музыкальных культур. Как очень точно отметил звучание Alan Bishop: «Khyber Mail» наполнен заводными восточными настроениями, звуками электрооргана, душой ситара и surf-гитарой». Лучше и не скажешь.
Сейчас лейбл, и так застолбивший за собой славу одного из самых неординарных, продолжает издавать релизы из этой линейки. Кроме винила, выходят CD-версии и иногда mp3. Третья компиляция из линейки «Sound of Wonder», как сказал Chris, должна выйти в этом году. Работа лейбла дает нам возможность в полной мере оценить это странное наследие пакистанских композиторов, не тратя сумасшедшие деньги на оригинальные издания, не проводя годы в поисках самых странных композиций, и это поразительно.
Прошло уже 40 непростых лет, но эта музыка по-прежнему остается неотъемлемой частью жизнерадостной и необыкновенной страны как танцы или богатые традиции поэзии, она всегда будет частью жизни Пакистана. Здесь и сейчас мы можем получить эти удивительные эмоции и настроения, внеся в свои будни нечто очень интересное. То, чего так не хватает. Значительно расширить свой музыкальный кругозор. Открыть уйму новых звуков и просто насладится искренней, удивительной музыкой, которая так похожа атмосферой на наше детство, когда деревья были большими, космос не уступал место работе в офисе, а шум городов не заглушал интересные звуки.
В статье использовались материалы с пластинок Finders Keepers, публикации на английском языке, перечислить которые не представляется возможным – информации слишком мало и собирали ее по крупицам. Некоторые фотографии позаимствованы из статей на урду, пусть подадут в суд. Многое рассказали коллекционеры, которым хочется выразить особую благодарность: Chris Menist, Andy Votel, Seb Reier, Florian Pittner. Отдельное спасибо Наде, которая сильно помогла с переводом материалов, и фотографу Лисе. Официальный сайт лейбла EMI Pakistan: emipakistan.com
